— А как же приказ падишаха? — удивился Шавкат.

— Не важно, живым или мёртвым, если мы похитим Азима, это приведёт к войне. Думаю, Расим именно этого и добивается. Нет! — Латиф твёрдо покачал головой. — Я не позволю, чтобы войну развязали моими руками.

— Падишах разгневается. Он колдун, и кто знает, что он может с нами сотворить? — Шавкат опасался наказания.

— Не волнуйся, перед падишахом буду отвечать я сам, — уверенно сказал Латиф. — Скачи к расщелине и отзови ребят.

— Хорошо, — задумавшись, сказал Шавкат и развернул лошадь.

Перед тем как уехать, Шавкат оглянулся на Латифа. Что-то в голосе командира показалось ему странным. Латиф казался удручённым.

— Что случилось? Что ты нашёл в лесу? — спросил Шавкат.

Латиф поднял на него тяжёлый, грустный взгляд и тихо ответил:

— Смерть.

* * *

«Дети, потерявшие родителей, называются сиротами. А родители, потерявшие детей? Как назвать их? Как описать их сложную боль одним словом? Будет лучше дать им банальное определение — фаргум, что буквально означает «потерявший ребёнка»… И я одна из них».

Ардвисура

Почему Зарафшан называют озером, а не морем, ведь у него протяжённость в сто фарсангов от востока к западу? Бузург задавался этим вопросом, глядя на её бескрайнюю водную гладь, отражавшую солнечные лучи. Говорят, что на рассвете и закате она блестит словно золото — отсюда и название. Однако Бузург никогда не видел этого своими глазами, как и его покойная жена. Нисо родилась в Арруже и прожила там все свои двадцать три года. Удивительно, она никогда не была у берегов Зарафшана, но знала об этом озере много разных рассказов и легенд. Одна из них гласит, что Зарафшан притягивает в себя тех, кто любуется красотой на заре или закате, и больше не отпускает. Как бы странным ни казалось, именно у этой легенды есть подтверждение. Шестнадцать веков назад султанзаде Асад привёл свою жену на берег, полюбоваться закатом. На юго-восточном берегу Зарафшана росли и до сих пор растут лотосы. Асад решил искупаться и заодно собрать несколько цветов для жены. Он нырнул в воду и больше не вынырнул. Асад запутался в корнях лотоса и утонул. Его жена, унаследовавшая титул мэра, несколько раз приказывала очистить берег, но лотосы появлялись вновь. Тогда она запретила купаться в этом озере своим горожанам.

Возможно, из-за этой легенды Бузург так и ни разу не сводил Нисо к озеру, а она так мечтала об этом и столько раз просила. Он хотел поехать с ней к озеру после рождения Зилолы, но было уже поздно. Нисо стала одной из первых жертв Зелёной хвори. И кого в этом винить? Себя или ведьм, которые не признались даже в пасти сарунов.

Теперь он стоял один на низком холме недалеко от берега и с тоской в глазах смотрел куда-то вдаль.

Палящее солнце приближалось к зениту. Ветра не было, как и облаков на небе. Тишина нарушалась криками восторга детей, плескавшихся у берега. Взрослые, с которыми они пришли, купались недалеко от них. В воде были даже личные гвардейцы султана. Бузург простоял на месте пару часов в раздумьях, что уже не помнил, как позволил им купаться.

Прошлой ночью Бузург заснул с трудом. Им обуревало некое чувство пустоты и утраты. Он волновался о своей дочери и тревожился об Азиме. Бузург почему-то думал, что зять не справится… Скорее, у него было дурное предчувствие, что юноша уже не справился, что сильно беспокоило султана.

С рассветом султан приехал к озеру в сопровождении шести вофи. Однако, озадаченный раздумьями о судьбе своей дочери и зятя, он забыл, зачем сюда приехал. Сковывающее чувство в груди не позволяло сосредоточиться на делах. Его голова была забита дурными мыслями. Вместо того чтобы избавиться от них, он думал позвать гвардейцев, оседлать коня и помчаться к Катрону за дочерью.

— «Азим не справится один», — говорил он себе, слегка качая головой.

— Приветствую вас, мой светлый господин, — к нему подошёл сват в тёмно-красной шёлковой тунике с льняными шароварами и камзолом вишнёвого цвета.

— Здравствуй, Аъзам, — отстранённо сказал Бузург.

— Я хотел поговорить с вами, но во дворце мне сообщили, что вы поехали в порт, — Аъзам подошёл ближе и склонил голову перед султаном, приставив руку к сердцу.

— Я хотел посмотреть на зарево, но опоздал, — с тоской сказал Бузург, всё глядя куда-то вдаль.

— Закат ещё впереди, — подбодрил Аъзам, встав рядом со сватом.

— Слишком долго, — тихо проговорил Бузург, вызвав вопросительный взгляд Аъзама. — Какие-нибудь новости от твоего сына? — спросил он, посмотрев на свата.

— Нет, мой светлый господин, — Аъзам покачал головой.

— Его нет слишком долго, — посетовал султан.

— В прошлый раз его не было около двух месяцев, — ответил Аъзам. Он проговорил это с улыбкой, чтобы подбодрить султана, но тот был непоколебим в своей хандре.

— В прошлый раз Азим не знал, куда шёл, — заметил султан. — В этот раз… — он повернулся и задумался. — У меня дурные предчувствия, Аъзам, — признался он. — Боюсь, мы больше не увидим своих детей, — он встревоженно посмотрел на свата.

Аъзам вопросительно скосил взгляд, а затем опустил глаза и тоже задумался.

— Правду говоря, — заговорил он вскоре, — у моей жены такие же чувства. Пару ночей она проснулась от боли в груди. С тех пор она сама не своя. Она не находит себе места и хочет, чтобы вы всё же отправили гвардейцев за Азимом.

— Куда? — Бузург отвернулся и посмотрел на людей в воде.

Он солгал свату, потому и отвёл взгляд, чтобы не выдать ложь своими взволнованными глазами. Он знал, куда мог отправиться Азим, но не решался отправить за ним людей, ибо до конца верил своему зятю. Вот только эта вера начала увядать.

Нужно подождать ещё чуть-чуть.

— О чём ты хотел поговорить, Аъзам? — спросил султан, повернувшись к нему.

— Вы получили вести из Расулабада? — озадаченно спросил Аъзам.

— Да, — тихо процедил султан и посмотрел в глаза свату. — Шакал взобрался на трон льва, — сжав губы, султан мрачно покивал.

— Люди заявляют, что он колдун. Некоторые капитаны грузовых лодок из-за этого боятся отплывать в Расулабад, — сообщил Аъзам.

— Почему? — осведомился султан. — Этот колдун сам просил наших поставок.

— Они боятся расправы, — пояснил Аъзам.

Эти слова свата удивили султана.

— По слухам, Расим обвиняет вас в смерти детей падишаха Нодира и в болезни, которая впоследствии унесла жизнь и самого Нодира, — объяснил Аъзам.

Бузург невозмутимо посмотрел на свата и, повернувшись в сторону озера, не сказал ни слова.

— Это правда? — подозрительно спросил Аъзам. — Зачем вам это?

— Ради власти, — промолчав, наконец, ответил Бузург.

Аъзам потрясённо