удобное место для своего огромного тела. Он тянул время, но чувствовал, что терпение Расима на исходе. У Акобира не было выбора. Расим пленил и его птенцов. Как вообще это произошло? Где была Рудоба? Теперь это не важно. Нельзя допустить, чтобы он причинил вред птенцам.

— «До Великого конфликта лишь верховным заклинателям было дозволено читать книги мастеров. После их ухода люди овладели всеми их книгами, включая и эту», — ответил Акобир.

— Примечания написаны на Алифе, однако мне не удаётся прочитать или понять первые две сотни.

— «До Великого конфликта люди говорили на языке мастеров. С наступлением Эпохи человека, вы придумали свой язык, и со временем он пережил большие изменения».

— За три тысячи лет люди сами изменились, — добавил Расим. — Те, кто были допущены к книгам мастеров, не оставили никаких рукописей, чтобы научить своих потомков клинописи? — выждав паузу, спросил Расим.

— «После Великого конфликта люди не то, чтобы говорить, но и думать не хотели на языке мастеров».

— Чем же вы так насолили Далёким предкам? — ухмыльнулся Расим.

— «Мне запрещено отвечать на этот вопрос», — увильнул Акобир.

— Да неужели? — съязвил Расим. — Твои уроки мне не очень помогают понять книгу, — упрекнул он.

— «Я говорил, что помогу тебе её прочитать, но не смогу помочь её понять», — напомнил Акобир.

— Не надо играть со мной, — Расим предупреждающе поднял перед собой кулак.

— «Собаки не знают, о чём пишут их хозяева-поэты», — огрызнулся Акобир.

— Зачем мне тогда твои уроки, если ты ничего не знаешь? — зло насупился Расим. — Мне не нужен глупый старый пёс, — с искрой угрозы в глазах он раскрыл кулак и вызвал небольшое пламя и поиграл с ней в ладони, словно с шариком. — Зачем мне нужен ты, когда я близок к цели? С птенцами я могу обойтись и без тебя, — Расим вперил на пленника испытующий взгляд.

— «Чтобы…»

Расим прервал Акобира на полуслове, по очереди сжав свои пальцы в кулак и погасив в нём пламя.

— Среди всех этих примечаний мне пригляделось одно конкретное. Оно повторяется в нескольких местах. «Тополя приведут к силам мироздания». Что это значит?

— «Силы мироздания — ещё одна книга мастеров, в которой описывается…»

— Мироздание, — саркастично договорил Расим. — Полагаю, ты не знаешь, где она?

— «Нет», — промедлил с ответом Акобир.

— Разумеется, — ухмыльнулся Расим. — Впрочем, это не важно, — пожал он плечами. — Найду, если захочу. Так же, как я нашёл эту книгу… Меня сейчас интересует другое примечание, — выждав паузу, добавил Расим.

— «Какое?» — спросил Акобир.

— В одном из трудных примечаний мне удалось прочесть следующую похожую фразу: «Плачущие ивы приведут к Шихру». Это примечание было всего в одном месте. Мне стало очень любопытно узнать, что такое шихр?

— «Так называются ковры самолёты», — ответил Акобир.

Слова пленника в его голове привели Расима в восторг. Он даже хохотнул, а его мрачное лицо засияло.

— У меня есть один, — похвастался он.

В нечеловеческом виде симурга отразилось неподдельное удивление от этих слов.

— «Откуда?» — поинтересовался Акобир.

Покинув города мастеров, люди перестали пользоваться шихрами. Сам Акобир в последний раз видел человека на ковре-самолёте немногим больше трёх тысяч лет назад. Симургу действительно стало интересно, откуда Расим достал шихр? Вряд ли он побывал в древних городах. Он даже не знает, где они.

Акобир приблизился к Расиму, на сколько позволяла цепь, и устремил на него взор правого глаза.

— Падишах Нодир очень любил охотиться, — начал рассказывать Расим. — Однажды он взял меня с собой. Меня не привлекала охота, но я был его писарем и хотел угодить ему. Мы отправились в лес Мобаён. Пока падишах и его егеря выслеживали оленей и вепрей, я наткнулся на что-то, зарытое в земле. Я откопал, и оказалось, что это коврик, в котором были завёрнуты старые книги. Свою находку я скрыл от падишаха и, вернувшись во дворец, я в тайне начал изучать эти книги. Они были написаны на языке бахриянцев. Утопить бы их в море Мармар за то, что они делают с гласными, — закатив глаза, покачал головой Расим. — Из этих книг я больше узнал о практическом колдовстве и многом другом, включая и Книгу мастеров. Я отстирал коврик. Он оказался невероятно красив. Я сидел на нём и практиковал свои навыки в колдовстве. Однажды, когда практика начала приносить плоды, этот коврик неожиданно поднял меня в воздух на полтора газа. Я потратил годы, чтобы научиться им управлять. Однако я таки не понял, как он устроен? — его взгляд требовал ответа.

— «В Эпоху мастеров люди, в основном, не ездили на лошадях или верблюдах, чтобы добраться из одного города в другой. Они летали на шихрах», — поведал Акобир.

— Как они их делали? — Расиму не терпелось узнать.

— «Их ткали заклинатели силы под руководством мастеров. Их секрет мне не ведом».

Расим хмуро вздохнул и недовольно гаркнул:

— Что ты вообще знаешь? Никчёмный болван!

— «Повторяю, симургам не ведомы все знания и тайны мастеров», — сказал Акобир, но Расим махнул на него рукой.

— Раз в примечании говорится, что плакучие ивы приведут к шихру, значит, где-то есть ещё такие ковры. Ты знаешь, где? — тон Расима не ждал отрицательного ответа.

— «В Бодабаде», — ответил Акобир. — «Так его назвали люди. Когда-то этот город был окружён плакучими ивами. В этом городе была самая большая фабрика шихров».

— Где этот город?

— «Далеко за пределами Рахшонзамина», — ответил Акобир таким тоном, чтобы отбить желание Расима искать его.

Но не тут-то было.

— Значит, — задумался Расим, — если я найду этот Бодабад, я обнаружу там целую фабрику летающих ковров, не так ли? — его глаза загорелись с искушением. Он мечтательно посмотрел куда-то наверх. — Представь целую армию на таких коврах. Весь Рахшонзамин встанет на колени предо мной, и я осуществлю свою долгожданную цель, — Расим представил десятки тысяч воинов на шихрах, парящих над пустыней и отвлекающих внимание, пока он сам непрерывным огненным импульсом сжигал хозяина пустыни.

— «Возможно, шихры уже потеряли свои свойства за тысячи лет», — Акобир предпринял ещё одну попытку разочаровать Расима и, тем самым, привёл его в возмущение.

— Тогда почему мой ковёр до сих пор летает? — зло спросил он.

— «Я сказал: «Возможно», — оправдался Акобир, после неудачи.

— Ты очень лукавое создание, Акобир, — процедил Расим, покачивая головой. — Хитрое и лживое, — он вперил на пленника гневный взгляд исподлобья. — Но ради своих детей ты расскажешь мне всё, — тихо пригрозил он. — Иначе, тебе несдобровать. Кстати, о твоих детках, — Расим сменил тон и выражение лица. — Этим утром твой сынок не подчинялся моим командам, и его сёстры последовали его дурному примеру. Ты в этом замешан? — подозрительно спросил Расим.

О том, что