— Верховная жрица Мелисса, она... — юноша обернулся на распятую женщину. — Она сказала, что не станет учить меня, что я не готов, и... Запретила другим жрецам... Вот.

— Вот как? — богиня вздохнула. — Что ж... Как твоё имя?

— Линар... Линар Лирский, ваше высо... Госпожа... Лирский — потому что я сам из Лиры, и... Вот...

— Тебе ведома магия леса?

Линар огляделся, ища поддержки. Сидевший по левую руку от аватара волк сдвинул брови.

— Я... Мне... — глаза парня бегали, по его лицу каплями бежал пот. — Меня учил Суг, и ещё потом Ратхе, и...

— Суг, значит? — Фериссия подняла вопросительный взгляд на алхимика — тот закивал, словно китайский болванчик. — Что ж... Покажи мне, что ты умеешь.

Некоторое время юноша стоял неподвижно, напряжённо о чём-то думая. Наконец, он огляделся вокруг и вдруг с радостным выкриком устремился к одному из островков зелёной травы, натоптанных Димеоной. Опустившись на колени, он извлёк из-за пазухи стеклянную баночку и пинцет, сделанный из переломленной веточки, и приблизил лицо к траве, словно принюхиваясь. Стоявшие вокруг жрецы переглядывались, даже на лицах осуждённых на казнь появилось нечто, похожее на интерес.

Издав ещё один торжествующий вопль, Линар пинцетом взял что-то с земли и поместил в банку. Снова вглядевшись в траву, он повторил процедуру несколько раз, потом спрятал пинцет и со всех ног бросился обратно к богине, со счастливой улыбкой показывая сосуд ей. Я вглядывался в экран, но содержимого банки, увы, видно не было.

— Что это? — спросила Фериссия.

— Коричневые жуки, госпожа! — продолжая улыбаться, ответил парень. — С ними можно приготовить отвар, который хорош от простуды, и мазь, которая хороша при...

— Достаточно, — прервала его богиня. — Тебе ведом закон леса?

Линар запрокинул голову, прикрыл глаза и затараторил:

— Да святятся леса, созданные Фериссией, и луга, и реки, и горы, и вся природа святится и полнится силой. Да войдёт человек в леса не как враг, но как друг, и да будет служить он лесу и всему, что ни есть в лесах, так же как лес служит...

Фериссия повернула голову.

— Сигаул! Зачем ты его ко Мне привёл? — спросила она. — Он не знает и сотой доли того, что знают жрецы.

Военачальник почтительно склонил волчью голову.

— Жрецы знают много, но заняты не тем, — сказал он. — Им недостаёт верности и понимания. Научить магии или травничеству нетрудно, научить верности куда сложнее. Верховный жрец должен всегда стоять за тебя, и я уверен, что Линар...

— Верность, значит?.. — богиня прищурилась. — Ты будешь верен мне, а, Линар?

— Да... Да, госпожа! — парень снова бухнулся на колени. — Я... Конечно. Да. Верен. Дикие люди — враги. Предатели — тоже враги. Я никогда не предам вас... Госпожа.

— Что ж, сейчас мы это проверим, — в голосе Фериссии зазвучали весёлые нотки. — Линар!

— Да... Госпожа?

— Линар, ты видишь вон там предателей? — спросила богиня. — Я хочу, чтобы ты занялся ими. У прошлой верховной жрицы на груди растёт фиолетовый цветок. Я хочу, чтобы ты собрал его сок и дал выпить остальным изменникам.

— Да, госпожа! — выкрикнул юноша с неожиданной радостью в голосе и, оскальзываясь, побежал к распятым жрецам.

Суг торопливо снял с плеча суму и передал палачу чашу и короткий костяной нож, похожий на скальпель. Парень принял инструменты и подошёл к Мелиссе.

Верховная жрица дышала хрипло и тяжело, обвиснув на обхвативших её запястья лианах. С её губ капала слюна. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусировать взгляд на новом человеке. Наконец, её лицо приняло осмысленное выражение.

Линар какое-то время смотрел на растущее из её тела растение, потом осторожно взялся за стебель и перерезал его ножом примерно на середине длины. Жрица поморщилась. Из разреза закапал сок напополам с кровью, и Линар торопливо подставил чашу, собирая жидкость в неё. Мелисса улыбнулась, словно поняла что-то такое, до чего парень пока не додумался.

— Набери полную чашу и нарежь туда мякоти, — командовала воительница. — Дай каждому выпить по глотку. То, что останется, принеси сюда.

Струйка иссякла гораздо раньше, чем чаша заполнилась, и палачу снова пришлось взяться за нож. Глаза Мелиссы несколько раз закрывались, но всякий раз женщина усилием воли возвращалась к происходящему. Закончив собирать сок, Линар отступил на шаг и нерешительно оглянулся на свою госпожу.

— Теперь, — сказала та, — добавь в напиток мякоть, чтобы яд действовал лучше.

Опустившись на корточки, парень поставил чашу перед собой и начал скальпелем отрезать маленькие кусочки стебля и листьев. Капли сока стекали по его пальцам, одна брызнула ему на щёку — юноша растёр её тыльной стороной ладони. Жрецы, стоявшие вокруг трона, хранили гробовое молчание, зато приговорённые переглядывались, улыбаясь всё шире, а мужчина, распятый одним из первых, и вовсе беззвучно смеялся.

Закончив готовить напиток, Линар поднялся и обвёл изменников взглядом. Жрецы смотрели на него, ожидая, что он будет делать дальше. Парень сглотнул и безотчётно почесал руку.

— Смелее, молодой человек! — обратился к нему мужчина, распятый по правую руку от Мелиссы. — Не знаю, как вам, а мне не терпится поскорее с этим покончить.

Линар опасливо приблизился к нему. Жрец был высоким, широкоплечим, на его голых руках