ветви, деревце бережно передало амулет аватару. Богиня наклонилась к оборотню и осторожно повесила кулон ему на грудь.

— Этот бой ты закончишь не со жрецами, но со Мной, — сказала она, выпрямляясь. — И постарайся Меня не разочаровать.

Глава тридцать восьмая, в которой ситуация разрешается

Крымов откашлялся.

— Я тут посчитал... — заговорщицким тоном начал он. — Если в качестве ответа на призыв Фериссии эльфы решат разбудить свою Спящую, то суммарный энергетический выход будет таким, что вероятность инфляции к нормальному состоянию составит менее пяти процентов. Это значит, нам опять придётся перебалансировать Сивелькирию — а может быть, и весь сектор. Ну, или полностью перезагружать — уж как повезёт.

Болотин пожал плечами:

— Если секторное начальство такое умное, пускай само с этим и разбирается.

— Они разберутся, — желчно прокомментировала Осадько. — Вот только расхлёбывать всё опять придётся нам.

Аполлон Артамонович качал головой. Пек посапывал. Василиса курила — дым выходил из её ноздрей, тонкой струйкой поднимался под потолок и вылетал в открытую форточку. Часы показывали начало четвёртого.

***

События в стане друидов развивались вполне ожидаемым образом. Жрецов, названных Сигаулом, привели к богине и допросили, в процессе чего всплыло ещё несколько имён. Фериссия не скупилась на смертные приговоры, и вскоре там, где прежде были распяты трое служителей, набрался десяток. Госпожа строго взирала на еретиков, не выпуская из рук копья.

— Подхалимы, — говорила она. — Изменники. Трусы. Предатели. Мало того, что вы убоялись в шаге от Моей великой победы, — вы, по-видимому, не больно-то представляете, за что именно вам надлежит стоять? Ну, ничего: то, что произойдёт с вами, послужит уроком не только для всех присутствующих, но и для тех, кто будет жить после. Суг, ты принёс то, что следует? Хорошо, очень хорошо. Что же, начнём с верховной жрицы.

Фериссия встала и подошла к Мелиссе — та глядела на неё снизу вверх, без вызова, однако же и без подобострастия. В её жёлтых глазах читалось признание собственного поражения.

— Ну, — спросила богиня, — раскаиваешься ли ты в содеянном?

Верховная жрица вздохнула.

— Смотря в чём, — сказала она.

Воительница прищурилась.

— Если яблоко уродилось с кислинкой, пенять стоит на яблоню, которая его принесла, не так ли? — спросила она. — Что ж, приступим. Суг?..

Тщедушный алхимик поспешно приблизился к госпоже, проскользив по жидкой грязи, и с поклоном передал ей мешочек зелёной материи. Фериссия острым ногтем разрезала ткань и высыпала содержимое себе на ладонь — взору камеры явились крупные тёмные семена с белой прожилкой. Суг попятился, не спуская угодливых глаз с лица аватара и ни на секунду не переставая кланяться. Вид у него был пренеприятный, как у жида-трактирщика в каком-нибудь из гоголевских рассказов.

Воительница зажала одно семечко между пальцами, позволив остальным ссыпаться в топь.

— Ты знаешь, что это такое, ведь верно? — спросила она с улыбкой.

Мелисса кивнула.

— Хорошо, тогда как тебе понравится вот это?

Наклонившись к женщине, богиня провела пальцем по её груди и вдруг вонзила острый ноготь в солнечное сплетение. Мелисса дёрнулась и повисла на удерживавших её жердях. Глаза её чуть не вылезли из орбит, крик застрял в горле. По животу потекла ярко-алая кровь.

Фериссия осторожно поместила семя в рану. Под её пальцами вспыхнула янтарная искра, и кожа затянулась, не оставив и шрама. Мелисса подняла на богиню полные боли глаза.

— Ты, должно быть, торжествовала, отравляя братьев и сестёр своей ложью? — спросила воительница. — Что ж, тем приятнее тебе будет приготовить последние капли яда для своих приспешников прямо в собственном теле.

Рассмеявшись, она повернулась и зашагала назад, к трону. Там, куда упали семена, из воды поднимались первые побеги.

***

— Борец, — произнесла Василиса, задумчиво глядя на фиолетовые цветы, которыми были усыпаны покачивающиеся над топью стебли.

— Что-что?

— Борец, — повторила чародейка чуть громче. — Он же ведьмин цветок. Он же этот, как его, аконит. В Нижних Вязлах такие выращивают — от мышей, говорят, помогает.

— Ядовитый?

— Ты даже не представляешь насколько.

Я посмотрел на экран. Растения, выросшие из обронённых богиней семян, уже доставали Мелиссе до пояса. Ещё один стебель торчал у неё из-под кожи чуть ниже груди. Дыхание жрицы было тяжёлым, лицо — бледным, кулаки крепко сжались. Остальные осуждённые поглядывали на неё с беспокойством.

Фериссия восседала на троне и глядела на юнца, стоявшего на коленях напротив неё.

— Значит, это и есть тот последователь, которого ты предлагал на роль нового верховного жреца? — спросила она.

Волк почтительно наклонил голову.

— Да, госпожа, — прорычал он.

— Интересно, — воительница закинула ногу на ногу. — Что ж, встань, я хочу посмотреть на тебя.

Юноша встал и приблизился, взирая на богиню с плохо скрываемой опаской.

— Ты обучался у жрецов, верно?

— Да, то есть нет, госпожа, — парень затряс головой.

— Нет? — брови Фериссии приподнялись.