Щека жрицы задёргалась. Подняв руки к шее, Мелисса принялась распутывать завязки платья. Висело молчание. Наконец, одеяние упало в грязь, обнажив увешанное амулетами тело отлучённой служительницы. Ещё раз оглянувшись, та, было, двинулась с места, но богиня вновь качнула головой:

— Это тоже.

Закусив губу, Мелисса стала развязывать многочисленные нити, верёвочки и ремешки, опутывавшие её шею, бёдра, запястья и голени, осторожно складывая волшебные побрякушки на землю. Жрецы, переглядываясь, созерцали позор своей предводительницы. Лицо той покраснело, пальцы дрожали. Один из ремешков выскользнул у неё из рук — коричневый мешочек отделился от бедра женщины и начал падать. Та подхватила его на лету — из раскрытой горловины выпал и плюхнулся в грязь серебристый предмет. Жрецы замерли, и сделалось очень тихо.

— ...Что это?! — ледяным тоном осведомилась богиня.

— Это...

Мелисса нагнулась, чтобы поднять вещицу, но рядом, откуда ни возьмись, появилась пузатая жаба — громко квакнув, она схватила предмет длинным языком, проскользнула мимо жрицы и в два прыжка вскочила на ладонь Фериссии.

Богиня взяла странную вещь двумя пальцами и стала придирчиво её рассматривать, сдвинув брови. Оператор дал увеличение, и стало видно, что лесная владычица держит коммуникатор, бывший у Мелиссы во время нашей первой встречи. Металлический блеск на идеально прямых гранях здесь, на волшебном болоте, выглядел чуждым, почти невозможным.

— Амулет диких людей, — с отвращением произнесла Фериссия. — Ну, знаешь ли!..

Она с силой сжала руку в кулак — прибор жалобно хрустнул и ссыпался в топь бессмысленными кусками пластика, стекла и металла. Демонстративно отряхнув ладони, Фериссия взяла копьё и ударила тупым концом по земле.

— Друиды посёлков, слушайте! — провозгласила она. — Верховная жрица найдена Мною виновной. Она посмела запятнать себя связями с дикарями, и за это она будет немедленно казнена. Это послужит...

Закончить она не успела: Мелисса втянула голову в плечи и бросилась бежать, путаясь в нитях и амулетах, ещё остававшихся на её теле. Воительница простёрла копьё:

— Взять её!

Желтоглазая жрица бежала легко, часто переставляя ноги и ловко огибая коряги, поднимавшиеся из воды у неё на пути. Увы, за ней уже мчалась погоня — несколько жрецов в звериных обличиях возглавляли процессию, а остальные один за другим отбрасывали человеческие тела и устремлялись за ними вслед. Азарт начавшейся охоты захватывал одного служителя за другим — возможно, даже помимо их воли. Прошло всего несколько секунд, и на прежнем месте остались лишь двое — остальные спешили за беглянкой, исполняя приказ своей госпожи.

Саки, превратившийся в медведя, вскоре отстал от стаи, зато Малиста, обернувшаяся рысью, уверенно сокращала расстояние, отделявшее её от Мелиссы. Послышался волчий вой — это воины присоединялись к травле, заходя слева и на бегу принимая обличия животных. Болото слабо люминесцировало, подсвечивая силуэт беглянки и не давая той скрыться в благословенной тьме. Фериссия взирала на картину разворачивающейся охоты с кровожадным удовлетворением.

Какое-то время жрице удавалось уходить от преследователей, но тех было слишком много. Женщина дважды смогла увернуться от клацавших рядом с ней челюстей, однако на третий раз зубы одного из недавних подданных впились ей в икру. Мелисса вскрикнула, рванулась и упала в грязь. Секундой позже вокруг неё уже была вся стая.

Великанша снова ударила копьём в грязь.

— Оставьте её! — скомандовала она. — Не быстрой смерти она заслуживает. Я сама займусь ею, вашими вождями и прочими отступниками. Напрасно Я была доброй с вами, позволяя вам ходить путями греха. Ну, ничего: этой ночью мы истребим ересь подчистую, и, когда взойдёт солнце, оно осветит новый, гораздо лучший мир — мир, в котором все люди поклоняются Мне, и только Мне, и так пребудет до скончания дней. Готовьте место для свершения правосудия.

***

В Малом зале было шумно. Волшебники разговаривали, бродили, разминая затёкшие ноги, по комнате, выходили перекурить. Василиса принесла нам кофе, и мы стали пить обжигающую ароматную жидкость, поглядывая на левый экран. Пек, кажется, задремал — кепка сползла ему на глаза.

Движения друидов были сомнамбулическими. Казалось, люди не вполне отдавали себе отчёт в происходящем. В выражениях их лиц то и дело проглядывало что-то звериное.

Мелиссу поставили буквой «ха», привязав за запястья и щиколотки к специально выращенным для этого жердям. Жрица глядела вокруг пустыми глазами, не пытаясь спорить или кого-то о чём-то просить. Двоих жрецов, не пожелавших участвовать в погоне, наскоро обвинили в измене и распяли с ней рядом. Женщина плакала, зато мужчина то и дело посылал Мелиссе успокаивающие взгляды, улыбаясь, словно бы считал за честь разделить с нею незавидную участь. Оставшиеся служители бестолково толпились перед своей госпожой, по-видимому, не очень-то представляя, что надлежит делать дальше. Богиня молча взирала на них со своего трона, взгляд её был тяжёлым, рука сжимала копьё. Воины стояли вокруг наподобие почётного караула.

Покончив с кофе, Василиса наклонилась ко мне и стала рассказывать, как во время моего вынужденного отсутствия маги предприняли попытку выкрасть друидку из Префектуры и как из этого не вышло ничего, кроме очередного скандала. Я старался слушать вполуха, но, лишь когда все задвигали стульями, устраиваясь, осознал, что отвлёкся и у друидов началось нечто интересное.

— ...Стало быть, ты утверждаешь, что был верен Мне всё это время? — спрашивала богиня.

Стоявший напротив трона Сигаул взирал на неё почтительно, но с достоинством.

— Я всегда был верен тебе и своему народу, — сказал он веско.

Фериссия склонила голову на бок.

— И поэтому ты приказал убить верховную жрицу и её приближённых? — осведомилась она.

Прежде чем ответить, старый вождь смерил распятую женщину долгим мстительным взглядом.