Не обязательно это из-за меня. Положа руку на оба сердца, пусть катятся в темный космос такие воздыхатели…

Девочка рассмеялась.

— Верю-верю. Но тогда тебе надо быть осторожнее. Кто знает, что может натворить твой «поклонник».

Я невольно вздрогнула. Перед глазами возник образ киборга в шлеме с красными линзами. Да, этот может натворить многое.

Сомневаюсь, что наша следующая встреча будет мирной.

— Но раз уж мы со всем разобрались, то поговорим о твоей награде, — девочка улыбнулась, но ее глаза радостными не были.

Я подняла правую руку, сжала ее в кулак, улыбнулась.

— Этого хватит, — сказала я, разжимая кулак. — Эта красотка стоит целое состояние. Уверена, тебе пришлось раскошелиться, чтобы собрать меня по кусочкам. Мы квиты.

— Ну уж нет, — нахмурилась девочка. — Ты спасла мою жизнь. Я отлично понимаю, что ты делала это не из жалости к маленькой девочке. Нет, это не упрек. Ты рисковала ради меня жизнью, спасла меня и у тебя все сложно с деньгами. Не надо играть в пустое благородство. Ты, наверняка, думала, что попросить у богатых родителей и имела на это полное право.

Почему-то от этих слов мне стало противно. Может в словах девочки и было рациональное зерно, но именно от этого зернышка мне было мерзко.

— Я не очень умная. Я не поняла, что ты богатая и просто тебя спасла. Остановимся на этом, — медленно сказала я, задумчиво смотря на свою новую руку.

— Вот как. Я чего-то не понимаю? — наклонив голову, спросила Лиса. Ее голос мне не понравился. В нем было не только закономерное удивление, но и что-то еще. Разочарование?

— Я спасала тебя не из-за денег, — смотря девочке в глаза, сказала я.

— Бластер, одежда, коммуникатор последний модели, знание о дорогущем шоколаде и оговорки о других планетах… — начала перечислять подросток, загибая пальцы на руке.

— Да-да, я должна была заметить, но мои мысли были заняты другим, — резко сказала я. — Нас убить пытались, если ты не заметила.

— Хорошо. Тогда почему ты меня спасала? Ты киборг с боевыми аугментациями. У тебя подозрительные документы, круглая сумма наличностью, странные знакомые, а также целый арсенал, вживленный в тебя. Я может быть наивная глупая дурочка, но такой набор не является стандартным для героини в латексном костюме.

— Как меня только не называли, но так еще никогда не оскорбляли, — всплеснув руками, сказала я и состроила обиженную мордашку. — Героиня в латексе! Что там дальше по списку? Плетка, шест, наручники?

Василиса несколько мгновений недоуменно смотрела на меня, а потом согнулась от хохота.

Я тоже улыбнулась, попытавшись представить себя в таком виде.

Так время выиграно, надо что-то придумать.

Как ни крути, Василиса была права. Права во всем. И мне нечего было ей возразить.

Более того, такие возражения звучат глупо от бывшего солдата и ликвидатора крупной корпорации.

«Она думают, что я набиваю себе цену. Вот и все», — запоздало дошло до меня.

— Мне было двенадцать, когда я попала в аварию. Я потеряла родителей и приобрела два прекрасных высокотехнологичных инструмента, — я демонстративно подняла руки вверх. — Когда ты кричала, один киборг вспомнила, что когда-то была маленькой хрупкой девочкой. Та девочка сорвала голос, но помощь пришла слишком поздно. Можно сказать, что тогда девочка умерла.

На лице Василисы не дрогнул не один мускул, а температура ее голоса была ниже абсолютного нуля:

— Прекрасная история. Я сейчас расплачусь. Вот только врачи говорят, что позвоночник, плечевой пояс и руки тебе заменили не из-за травмы. Нет характерных следов.

Пам-пам, вот и всплыли интересные факты из моей биографии…

— Мне обязательно унижаться и рассказывать тебе правду? — спросила я, издав нервный смешок.

— Теперь обязательно, — лицо Василисы немного смягчилось.

Я вздохнула, закрыла глаза. В голову пришла мысль, что можно прикинуться мертвой. Или хотя бы потерять сознание.

— Я жду, — напомнила о своем существовании наследница корпорации «Ант реплик».

— Тебе палец в рот не клади, обе руки откусишь, — вздохнула я и покачала головой. — Я сказала почти правду. Авария отобрала у меня родителей и здоровье. Меня приковало к постели, мне нужны были имплантаты и дорогостоящая операция. На первое хватало денег и страховки, на второе — нет.

Я помолчала. Вспоминать то время было неприятно.

— Я должна была провести остаток жизни, прикованной к постели. К счастью, эта жизнь должна была быть недолгой. Лет пять от силы. Но выход был. Выход ведь всегда есть, — без эмоциональным голосом сказала я.

— Пожизненный контракт в обмен на оплату операции? — тихо спросила Лиса, стараясь не смотреть на меня. — Многие корпорации так поступают.

— Не совсем, но близко. Ко мне пришли работодатели моих родителей. Им не нужны были сотрудники. Они хотели боевых рабов. Они обещали, что я смогу встать с кровати, что буду здоровой и сильной. Цена была небольшой — часть меня и обязательство горбатиться на них до самой смерти…

В палате воцарилась тишина.

— Тебе было двенадцать, ты потеряла родителей и была в отчаянии… — глухо сказал Василиса, сжав кулаки.

— И мне предложили спасение. Я даже не думала. Сразу подписала контракт. А через месяц обзавелась своим первым комплектом аугментаций и смогла встать с кровати, — я подняла левую руку и задумчиво посмотрела на нее.

Василиса бросила недовольный взгляд на мой старый протез.

— Первые годы я была счастлива. Я готова была рада умереть за О… корпорацию. Потом пришло понимание, что мы лишь ресурс и нам просто промывают мозги. Очень топорно промывают. Первой половине учителей было плевать на нас, вторая была в ужасе от того, что они делают. Один даже покончил с собой после очередного выпуска. Жаль, классный был дядька…

Я помотала головой прогоняя воспоминания о приютских годах.

— Как ты выбралась? — тихо спросила Василиса.

— Везение и идиотизм — сочетание, которое откроет любые двери. Меня списали в утиль, а я умудрилась выжить. Меня снова списали в утиль, а я сбежала, — криво ухмыльнувшись, сказала я. — Теперь пытаюсь жить помаленьку и не привлекать внимание. Результаты сама видишь.

Снова повисло напряженное молчание. Василиса задумчиво изучала потолок, я — свои руки.

«Белое и серое плохо сочетаются», — отрешенно подумала я. Белый слишком яркий и маркий, а вот серый — сухой и практичный.

А если их смешать, то все равно выйдет серый.

Не выдержав, я заговорила первая:

— Давай сделаем вид, что этого дурацкого душевного стриптиза девушки в латексе не было. Я простая наемница с темным прошлым, ты богатая девочка. Все просто, все понятно. Не надо рыть очень глубоко, — я пыталась говорить невозмутимо, но мой тон вышел заискивающий.

— Я бы тоже хотела, чтобы этого разговора не было, —