– Хочешь сказать, эта Купис – моя дочь?

– По причинам, которые, вероятно, тебе ясны, нет никаких упоминаний о том, что мать ребенка была из Когорты. Скандал был бы неописуемый. Но ты-то сама вряд ли забыла, что родила девочку, ведь так?

Чуть поколебавшись, Кряква ответила:

– У нас была дочь. Ее звали Дрофа.

Мерлин кивнул:

– Когортовское имя не очень годится для дочери короля. Терцу пришлось дать ей новое, более соответствующее местным традициям. Не сомневаюсь, что решение далось ему нелегко – ведь прежнее имя было памятью о той, с которой он расстался навсегда, которую, судя по всему, любил, а затем потерял. Но он согласился на это в интересах девочки. Можно спросить, почему ты не осталась с Терцем или не взяла его на «Сорокопут»?

– Ни того ни другого нам не позволили, – сказала Кряква. Голос ее вдруг стал ледяным. – Все было сложно. Ни я, ни Терц не планировали сходиться так близко. Если бы это случилось, о романе узнало бы больше людей, и торговое соглашение оказалось бы под угрозой. Нам не дали выбора. Мне сказали, что, если я не смирюсь, вопрос решится самым простым способом: Дрофа исчезнет. Пришлось оставить дочь на Хейвергале. Как мне сказали, для меня самой будет лучше, если я забуду о ее существовании. И я пыталась. Но когда я увидела тот портрет…

– Даже не представляю, через что ты прошла, – сказал Мерлин. – Но если я могу предложить какое-то утешение, то вот оно. Король Рублен был хорошим правителем – одним из лучших в истории Хейвергала. И королева Купис тоже. Она взошла на трон еще при жизни отца – Рублен отрекся из-за пошатнувшегося здоровья. Судя по всему, она была добродетельной и справедливой правительницей, делала все, что могла, для заключения мира с противником. Но военные компьютеры отвергали ее планы… – Мерлин изобразил доброжелательную улыбку и достал планшет с данными. Планшет был хейвергальского производства, но надежный и с интуитивно понятным управлением. Он передал его Крякве, и на экране появилось женское лицо. – Это королева Купис, – сказал Мерлин. – Ее не было на портретах, которые мы видели раньше, иначе ты заметила бы сходство между вами. Я отчетливо вижу в ней тебя.

Кряква взяла планшет и поднесла поближе, так, что свет экрана озарил ее лицо.

– А еще изображения есть? – спросила она с дрожью в голосе, словно боялась услышать ответ.

– Множество, – отозвался Мерлин. – А также видео- и аудиозаписи, которые делались в течение всей ее жизни. Я сохранил некоторые из них на планшет – подумал, что ты захочешь увидеть.

– Спасибо, – сказала Кряква. – Я подумаю.

– Я знаю, что для тебя это непросто, и мне, возможно, не следовало копаться в прошлом Рублена. Но стоило начать…

– А после Купис?

– Почти двенадцать столетий истории, Кряква, – короли и королевы, браки и убийства – и так все время. Слишком много портретов для одной комнаты. Но в Купис были твои гены, и, если я правильно разобрался с генеалогическим древом, они должны оставаться в каждом ее потомке, поколение за поколением. – Он помолчал, давая женщине время осознать все. – Я не вполне понимаю, кем в итоге оказываешься ты. Возможно, членом королевского дома Хейвергала, по кровной связи. Но они никогда прежде не сталкивались с подобной ситуацией, это уж точно. А Баскин точно не догадывается, что ты – его дальний предок. Предлагаю сохранить это в тайне. Во всяком случае, пока.

– Почему?

– Это – информация, – сказал Мерлин. – А информация – сила, всегда и везде.

Мерлин оставил ее с планшетом. Они уже опоздали на встречу с принцем Баскином, но Мерлин решил пойти один и извиниться перед принцем за опоздание Кряквы.

Кроме того, у него было на уме еще кое-что.

Мерлин с принцем ужинали, пока что лишь вдвоем. Баскин поддерживал вялую застольную беседу, но видно было, что у него на уме лишь одно и он очень хочет получить ответ.

– Мои сотрудники сказали, что вы были очень заняты, – сказал Баскин. – Использовали наше оборудование самыми разными способами. Вы, случайно…

Мерлин любезно улыбнулся:

– Случайно – что?

– Вы пришли к какому-то выводу? Касательно рассматриваемого вопроса.

Мерлин принялся с энтузиазмом жевать хлеб.

– Рассматриваемого вопроса?

– Свирель, Мерлин. Свирель. Которой занимались весь день.

Мерлин сделал вид, будто до него наконец дошло. Он хлопнул себя ладонью по лбу и покачал головой, якобы сожалея о своей забывчивости:

– Конечно! Прошу прощения, принц Баскин. Это, конечно же, было простой формальностью, ведь правда? Ну, то есть я никогда всерьез не сомневался в вашей честности.

– Рад это слышать. – Но в голосе Баскина все еще угадывалась напряженность. – Ну так…

– Что?

– Она настоящая или нет? Ведь вы это собирались выяснить?

– О да, настоящая. Самая что ни на есть настоящая. – Мерлин посмотрел на хозяина дома. Вот теперь до него действительно дошло. – Вы и вправду сомневались в ней? Такое не приходило мне в голову, но, пожалуй, это правильно. В конце концов, у вас было лишь слово «Сорокопута». Откуда же вам знать, что свирель настоящая, раз вы ей не пользовались?

– Мы пытались, Мерлин. Тринадцать сотен лет мы пытались это сделать. Ну что, вопрос решен? Вы примете свирель в уплату? Если подумать, я не так уж много от вас требую.

– Если вы действительно думаете, что этот набор фокусов действительно все изменит, кто я такой, чтобы стоять у вас на пути?

Баскин просиял, потом встал и подлил вина в наполовину опустевшие бокалы.

– Вы делаете для нас великое дело, Мерлин. Ваше имя сохранится в веках после наступления мира.

– Будем надеяться, что гаффуриане дадут этому делу такую же высокую оценку.

– Да, так и будет. После пары поколений под нашим руководством они позабудут, что когда-то отличались от нас. Мы будем великодушными победителями, Мерлин. Если кто и поплатится, то лишь гаффурианское командование, а не простые люди. С ними мы не враждуем.

– А эти бандиты? Ваше великодушие распространится и на них?

– В этом не будет нужды. После того как вы заберете Тактика, они станут отработанным материалом, и их смахнут с доски.

Улыбка Мерлина сделалась напряженной.

– Я немного почитал о них. Есть довольно много сведений в публичных и частных записях, помимо того что вы мне показывали.

– Мы не хотели перегружать вас незначительными деталями, – сказал Баскин, возвращаясь на свое место. – Но не стремились ничего от вас скрыть. Я лишь приветствую вашу любознательность. В преддверии такой операции никакая подготовка не будет лишней.

– История вопроса довольно сложна, верно? Столетия диссидентских или мятежных группировок, прячущихся на краю вашей войны, мечущихся от одной идеологии к другой, заключающих неофициальные альянсы то с вами, то с вашими противниками. Меня заинтересовал их предводитель, Страксер…