– Так и думал, что найду вас здесь, – сказал Баскин, входя в рубку, и потер глаза. – Вы же почти не спали с тех пор, как мы улетели с Хейвергала, да?

– Вы тоже не выглядите отдохнувшим, принц.

– Я знаю. Видел себя только что в зеркале. Иногда я гляжу на свой портрет и едва себя узнаю. Но, думаю, мое беспокойство вполне объяснимо. От следующих нескольких часов так много зависит, Мерлин! Наверное, это важнейшие часы во всей моей карьере. Даже во всей моей жизни.

Мерлин подождал, пока принц не займет свое кресло и не пристегнется со всей тщательностью.

– Вы упоминали о Страксере.

– Что, правда?

– Принц, я мало что узнал из разведсводки и даже из конфиденциальных документов, которые извлек из ваших закрытых архивов на Хейвергале. Но вы говорите так, словно знаете этого человека.

– Страксер был одним из нас. Это вовсе не тайна.

– Старший тактик – так мне сказали. По-моему, довольно высокая должность. Страксер не был мелкой сошкой, верно?

Чуть помедлив, Баскин сказал:

– Конечно, я его знал. Как и всех высокопоставленных стратегов.

– Он был как-то связан с Тактиком?

Если Баскин и хотел скрыть свое замешательство, то у него не получилось.

– В некоторой степени. Тактику требовался большой штат, не только для координации ввода разведданных, но и для того, чтобы анализировать результаты и действовать в соответствии с ними. Боевые компьютеры, о которых я упоминал…

– Но Страксер был близок к этому, верно? – Мерлин строил предположения, полагаясь на дорого доставшуюся ему интуицию, но реакция Баскина вполне подтверждала, что он на верном пути. – Он работал непосредственно с компьютером.

– Его дезертирство было… крайне досадным случаем.

– Если это можно назвать дезертирством. Зависит от того, чего бандиты хотят на самом деле. Ведь так? А этого мне внятно не объяснили.

Баскин напрягся:

– Они против мира. Что еще вам нужно знать?

Мерлин улыбнулся. Теперь он определился с линией разговора.

– Принц, могу я спросить вас кое о чем еще? Вы знаете, что я интересовался вашей конституционной историей, когда мы были на Хейвергале. Я верно понимаю, что убийства были привычным явлением? Однажды почти весь царствующий дом Хейвергала был уничтожен одним ударом…

– Это случилось не то двенадцать, не то тринадцать веков назад.

– Но вскоре после визита «Сорокопута». Вот почему это событие привлекло мое внимание.

– И никаких других причин?

– А что, должны быть другие причины?

– Не играйте со мной, Мерлин. Вы обязательно проиграете. Не забывайте: я был мальчиком, грезившим о войне.

Дверь у них за спиной отворилась. Это была Кряква, проснувшаяся раньше, чем ожидал Мерлин. Лицо ее выглядело свежеумытым, волосы были влажными.

– Далеко нам еще?

– Минут тридцать, – сказал Мерлин. – Пристегивайся, Кряква. Может стать интересно в любой момент, особенно если их сенсоры не так плохи, как полагает принц.

Кряква опустилась в свободное кресло. Благодаря стандартным тренировкам Когорты она быстро приспособилась к двум g и теперь перемещалась по «Тирану» уверенно и легко.

– Ты заново произвел генетическое сканирование? – спросила она Мерлина.

– Да, – отозвался Мерлин. – И пришел к тем же результатам, только с еще большей достоверностью. Хочешь сказать ему или я скажу?

– Сказать мне о чем? – поинтересовался Баскин.

– В вашей родословной есть одна накладка, – ответил Мерлин, потом кивнул Крякве, предлагая ей продолжить.

– Я уже бывала на вашей планете, – сказала Кряква с дерзкой, вызывающей уверенностью. – Я входила в дипломатическую миссию корабля «Сорокопут». И была с ними, когда они продали свирель. – Прежде чем принц успел недоверчиво возразить, она продолжила: – Вскоре после этого наш корабль попал в беду в соседней системе. Хескеры настигли нас, подбили корабль, но уничтожили не всех, чтобы выжившие продолжали страдать. Те, кто уцелел, ушли в анабиоз. Мы умирали один за другим, по мере того как оборудование выходило из строя. Я оказалась последней из выживших. Потом меня обнаружил Мерлин, и мы вернулись в вашу систему. Вы знаете, что это возможно, принц. Вы знаете об анабиозе, о путешествиях на субсветовых скоростях, о сжатии времени.

– Я думал… – начал было Баскин.

– Это еще не все, – перебила его Кряква. – На Хейвергале осталась моя дочь. Она стала Купис, королевой Купис, после того как Терца возвели на трон. Вы сами сказали, принц, что мое лицо кажется вам знакомым. Это ваша родословная, ваше генеалогическое древо.

– Но не совсем, – сказал Мерлин. – Видите ли, вы – не родственники, как можно было предположить. Я сопоставил ваши генетические данные: в первый раз – на Хейвергале, во второй – уже тут, на «Тиране». Оба теста не показали никакой корреляции, и это странно, учитывая вашу родословную. Думаю, этому есть относительно простое объяснение.

Баскин круглыми глазами смотрел то на Мерлина, то на Крякву, с сомнением и даже некоторым страхом.

– Какое же?

– Вы – не принц Баскин, – сказал Мерлин. – Вы только считаете себя им.

– Что за чушь! Вся моя жизнь прошла на глазах у публики и была объектом самого пристального внимания.

Мерлин очень постарался, чтобы его слова не прозвучали бестактно и вместе с тем не создали впечатления, что он получает удовольствие, раскрывая правду – а теперь он был в этом уверен.

– Боюсь, сомнений быть не может. Если бы вы действительно принадлежали к королевскому дому, я бы это знал. Вопрос только в том, когда и почему прервалась линия наследования. Думаю, и на это у меня есть ответ.

Пульт управления пискнул. Мерлин раздраженно обернулся, но с первого же взгляда понял: у корабля были веские причины, чтобы привлечь к себе внимание. На панели светился огонек, сообщающий о приеме сигнала. Тот шел с Мундара.

– Не может быть! – воскликнул Баскин. – Мы в трех световых секундах от них! Это слишком далеко для их сенсоров!

– Возможно, стоит посмотреть, что там такое, – сказала Кряква.

Передача использовала местные протоколы, но «Тирану» хватило секунды, чтобы расшифровать пакеты и преобразовать в видеосигнал. Над пультом возникла голова мужчины на фоне стены из грубо обтесанного светлого камня. Мерлин распознал в этом человеке Страксера, но лишь благодаря тому, что внимательно изучил разведсводки. Иначе трудно было бы заметить сходство. Этот Страксер имел более худощавое лицо, более хрупкое телосложение, был постарше и выглядел более усталым, чем тот дезертир с холодным взглядом, которого ожидал увидеть Мерлин.

Страксер заговорил уверенным тоном, сыпля словами на хейвергальском. «Тиран» слушал, но ему требовалось некоторое время, чтобы предложить достоверный перевод.