Крякву и Мерлина провели вниз, внутрь висящего в воздухе сооружения, в лишенный окон лабиринт коридоров и лабораторий. Они проходили этаж за этажом, мимо запертых дверей и обзорных галерей. Здесь были воздух, электроэнергия и свет, места хватало для тысяч работников. Но хотя комплекс был чистым и в хорошем состоянии, казалось, будто в нем никого нет. Лишь когда они забрались совсем глубоко, начали появляться признаки активности. Смежные комнаты и кабинеты выглядели так, словно ими пользовались, время от времени попадались сотрудники в форме, с бумагами или оборудованием. Но Мерлин не заметил ни у кого из них признаков спешки или энтузиазма.

В самом низу сооружения располагался необычный круглый зал. По его периметру стояли многочисленные столы и панели управления; сидевшие за ними работники хотя бы выглядели так, будто занимались важным делом. Все они сидели лицом к центру зала. Пол из цельного круглого листа стекла нависал над лавовым потоком. Оранжевая река расплавленной породы подсвечивала снизу лица сотрудников, словно напоминая им о том, в каком опасном месте располагается офис. Но стеклянный пол лишь на мгновение привлек внимание Мерлина. Куда интереснее для него была свирель, подвешенная носом вниз в аккуратной колыбели, над центром стеклянной панели. Она висела слишком высоко – с пола не дотянешься, даже если бы кто-нибудь решил довериться стеклу сомнительной прочности. Мерлин задумался о том, как они добираются до свирели, и тут к ней подъехала хлипкая платформа. Какая-то женщина на цыпочках взобралась по ступеням, встав над бездной, что-то прицепила к свирели, переместила устройство вроде датчика с одной проведенной мелом черточки на другую, потом убрала платформу и вернулась к своей панели управления.

Стояла тишина, нарушаемая лишь еле слышным шепотом работников, общавшихся через коммуникаторы.

– В случае неустранимой аварии свирель можно сбросить через предварительно ослабленное стекло в море лавы, – сказал Баскин. – Не факт, конечно, что это ее уничтожит. Мы не знаем. Но это хотя бы даст работникам шанс покинуть базу, чего не бывает в случае с ядерными зарядами.

– Я рад, что вы так дорожите их благополучием, – произнес Мерлин.

– Не думайте о нас слишком хорошо, – улыбнулся в ответ Баскин. – Это война. Если мы решим, что базе угрожает захват, уничтожать придется не только свирель. Но еще и оборудование, записи, коллективный опыт сотрудников…

– Вы сбросите в лаву это сооружение, – сказала Кряква, с ужасом кивнув: до нее наконец дошло. – Вот почему оно закреплено именно так, на этих трех ногах. Вы нажмете на кнопку и сбросите всех этих людей в огонь.

– Они понимают, что рискуют, – сказал Баскин. – И им хорошо платят. Я бы сказал, очень хорошо. Кроме того, это прекрасный стимул к ускорению работы.

Мерлин не ощущал никакого родства с этими враждующими народами и был, мягко выражаясь, низкого мнения обо всем, что они с собой сделали за эти столетия. Но для Пролагающих Путь Мерлин, Кряква и Баскин могли бы показаться детьми одного падшего племени, играющего в необозримых и непредсказуемых развалинах, и ни один не выглядел бы мудрее остальных.

– Мне нужно убедиться, что она настоящая, – сказал Мерлин.

– Я и не ожидал, что вы примете мои слова на веру, – проговорил Баскин. – Вы можете использовать любое оборудование и задавать сотрудникам какие угодно вопросы.

– Проще всего было бы, если бы вы позволили мне взять ее для пробного полета.

– Конечно проще – для вас. – Баскин положил руку на плечо Мерлину, словно старый товарищ. – Давайте договоримся. Дня вам хватит для проверки?

– Если это все, на что вы согласны.

– Мне нечего скрывать, Мерлин. Неужто вы думаете, что я мог бы надеяться одурачить такого человека, как вы, при помощи подделки? Займитесь изысканиями. Персоналу уже приказано оказывать вам всемерную поддержку. – Баскин полуприкрыл рот ладонью, словно хотел что-то сказать по секрету. – Честно говоря, многие только порадовались бы, если бы вы забрали свирель. Тогда им не пришлось бы и дальше работать тут.

Им отвели отдельную комнату, и Мерлин занялся изучением свирели. Сотрудники базы были услужливы, как и обещал Баскин, и вскоре Мерлин получил все оборудование и записи, на какие только мог рассчитывать. Подключив свирель к диагностической системе «Тирана», он сумел провести почти все мыслимые тесты. Их результаты, как и записи, склоняли к одному и тому же выводу: свирель была подлинной.

Но Мерлину не нужен был целый день, чтобы сделать этот вывод.

Пока Баскин развлекал Крякву бесконечными дискуссиями на Всеобщем, вознамерившись взять все, что только можно, от носителя языка, Мерлин, воспользовавшись панелью управления, зарылся в хейвергальскую историю, уделив особое внимание биографии давно покойного предка Баскина, короля Рублена. Ему не потребовался доступ к приватным данным – хватило того, что находилось в публичном доступе. Рублен пришел к власти через десять лет после того, как в этой системе побывал «Сорокопут».

Мерлин подождал до вечера, пока они не остались одни, накануне ужина с принцем Баскином.

– Ты провозился весь день, – сказала Кряква. – И каков же вердикт?

– Насчет свирели? О, никаких проблем. Настоящая, как и обещал Баскин. Но я провел время с пользой, Кряква. Я выяснил кое-что еще. Думаю, тебе тоже будет интересно. Видишь ли, ты была права насчет того портрета.

– Я знаю, Мерлин, что ты любишь эти игры. Но если ты хочешь добраться до сути…

– Человека, ставшего королем Рубленом, поначалу звали Терц. – Он ждал ее реакции, зная, что та неминуемо отразится на лице, Кряква не сумеет ее скрыть. Ждал узнавания имени через годы – или века, смотря как считать. Затем кашлянул и продолжил: – Терц был высокопоставленным офицером Хейвергала, и его назначили в контактную группу, имевшую дело с «Сорокопутом».

Губы Кряквы зашевелились. Она не сразу обрела дар речи.

– Что произошло с Терцем?

– Ничего плохого. Но ты, возможно, не знала, что Терц был одним из младших членов королевского дома. Возможно, он скрывал это, пытаясь сделать карьеру своими силами. Так бы оно и получилось, если бы не один из тех кратеров. Нанесенный с большого расстояния удар гаффуриан, внезапный и смертоносный, уничтожил почти все королевское семейство. Все они были убиты, Кряква, через каких-нибудь десять лет после вашего отлета из системы. Но им нужно было сохранить преемственность, больше чем когда-либо. Цепочка наследования привела к Терцу, и он стал королем Рубленом. Мужчина, которого ты знала, в итоге сделался королем.

Кряква посмотрела на него долгим взглядом, возможно прикидывая, есть ли у Мерлина причины лгать, но не нашла ни одной серьезной, кроме разве что желания помучить ее.

– Ты уверен?

– Это открытая информация. Сам переход власти никак не пытались замалчивать. А вот тот факт, что у Терца была дочь… – Мерлин поймал себя на том, что отвел взгляд, прежде чем продолжить. – Все оказалось сложно. Девочка была незаконнорожденной, и это представляло серьезную проблему для хейвергальской элиты. Но Терц гордился своей дочерью, всячески опекал ее и согласился взойти на трон только при условии, что Купис – так звали девочку – получит все права и привилегии знати. Произошла эпическая потасовка, как ты понимаешь. Но постепенно все уладилось в пользу Купис, и семья ее признала. Королевские особы это умеют.