class="p1">Помощь оказалась весьма специфической. В основном она заключалась в том, что Алиса просто тупо командовала мне, что делать. Но, периодически, честно старалась как-то облегчить мои страдания. Наконец, с горем пополам, лодку мы кое-как прибили. Я окунул вспотевшее лицо в прохладную прозрачную воду. А то еще чуть-чуть — и стало бы красным, как огнетушитель. А так вроде и жить теперь можно.

— Ладно, теперь можно и к деталям, — радостно повисла у меня на плече Аленка. Я только про себя заскулил — и так все болело, еще и эта меня на прочность решила испытать. — Теперь-то ты, Макс, уж никуда не денешься.

— Будто бы я собирался, — простонал я.

Где-то вдалеке раздался гудок тепловоза. А Аленка заулыбалась еще шире:

— Едет, родной… Короче, мы запланировали небольшой побег.

Эммм…

— Что? — переспросил я. Это меня вот на это подписали? Занимательно… Я бы даже сказал, что интересно. Интересно, сошли они с ума частично или полностью. Не то, чтобы я как-то, конечно, сильно возражал, затея так-то любопытная, но не при таких обстоятельствах. Очевидно, что сваливать они собрались надолго, а если я опоздаю на игру, Дэнчик на меня обидится. И обидится серьезно. Без шуток. И будет, блин, прав на сто процентов. Да и потом, как они собрались этот побег проворачивать? По воздуху на орлах?

— Побег из лагеря, — повторила Аленка. — Поезд затормозит, мы оседлаем один из товарных вагонов, желательно с раздвижной дверью или открытым верхом, как пойдет, и все, мы свободны. Доедем до райцентра, там прогуляемся, возьмем попутку и аккурат к игре вернемся. Никто нас даже не хватится!

Я аж задохнулся. До этого момента думал, что про русский мат знаю все. Вырос, знаете ли, в провинции, где матом не ругаются, а разговаривают. А тут такие слова в голову пришли, что, кроме шуток, сам себе удивился. Жалко, что блокнотика под рукой нет. Такое богатство великого и могучего записать.

— Ален, это очень плохая идея, — севшим голосом сказал я.

— Да почему? — округлились глаза у девушки. — Нам в одну сторону-то ехать часа полтора. Ну, максимум, два. К четырем всяко вернемся.

Они реально в этом не видят никакой проблемы?

— Нет, нет и еще раз нет, — твердо заявил я.

Алиса разочарованно хмыкнула, за что получила от меня порцию режущего злобного взгляда. Но не проканало. Девушка показала мне язык, после чего вальяжно достала пачку «Казбека» и закурила. Ничего, мы это еще обсудим. Как надо обсудим.

— Да чего ты трусишь, Макс? — ткнула меня под ребро Ульянка.

— А тебе, милая, вообще нужно после обеда на тренировку, забыла? — вызверился я с такого легкомыслия. Подошел к рыжей-младшей вплотную, вынуждая ее смотреть себе в глаза. Снизу вверх, как положено. Ульянка, как и ожидалось, не выдерживает и делает пару шагов назад. А на лице начал проявляться мыслительный процесс. Давно, блин, пора.

— Ой, — наконец выдает та.

— Вот тебе и «ой», — киваю. — Так что нет, девочки, сворачиваемся.

Гудок тепловоза стал еще громче, а на мосту, соединяющий «Длинный» и цивилизацию, уже показался и его автор.

— Девки, может и вправду не стоит… — осторожно протянула рыжая-младшая.

— Жеглов, ты, как обычно, портишь все веселье, — фыркнула Алиса.

Пятьсот метров.

— Я? — ошалело переспрашиваю. — Да я сейчас очаг здравомыслия. Не то, чтобы я был удивлен, но…

— Пофиг, вдвоем поедем, — отрезала Алена.

— Это правда ты вчера говорила про безрассудство, или мне показалось? — встал я на пути у подруги.

— Это безопасно, — фыркнула девушка, попытавшись меня отпихнуть.

— Да что ты говоришь?

Четыреста метров.

— Короче, вы с нами или нет? — нетерпеливо спросила Алиса.

— Рыжуль, не дури…

— Макс, не ной!

— Блин, я не знаю… — все никак не могла определиться Ульянка. — Меня ж Борис Саныч до игры тогда не допустит. А я так мечтала об этом…

— Уль, ты можешь не ехать, — мягко положила ей руку на плечо Аленка. — У тебя уважительная причина.

— Никто не едет! — взорвался я.

Триста метров.

Поезд уже был как на ладони. Мне только нужно потянуть время. И все. Пускай обижаются. Стерпится, слюбится, как говорится в таких случаях. У меня с обеими уже слишком большая эмоциональная связь, чтобы это затянулось надолго.

— Уля, повлияй на своих подруг-балбесин, — попросил я.

Та посмотрела на меня щенячьими глазами:

— Да как же я повлияю-то? Сама ведь хочу, да вот только матч…

— Ален, поезд приближается, — кивнула ей Алиса.

— Вижу!

Да вашу Машу…

Двести метров.

— ДваЧе, не смей! — пригрозил я.

Рисковая затея. Надеюсь, что она себя оправдает.

Алиса с бешеным видом крутанулась на сто восемьдесят. Аж сигарета из пальцев выпала.

— Как ты меня назвал? — шипела разъяренная рыжая. — Да я тебя сейчас прям тут…

— Лиска, не время! — осадила ту Аленка. Черт, ну вот надо было…

Сто метров.

— Ладно, — Алиса все еще злобно поглядывала в мою сторону, но кое-как с собой все же совладала. — С тобой мы, очкарик, вечером поговорим.

Забавно, я ведь так-то того же самого хотел.

— Девочки, ну хватит, поступите вы благоразумно… — впрочем, это была уже слишком вялая попытка хоть как-то повлиять на ситуацию. Поражение Наполеона при Ватерлоо было более, чем очевидно.

Дистанция сократилась до пятидесяти метров. Поезд начал тормозить, сбросив скорость примерно до десяти-пятнадцати километров.

— Погнали! — скомандовала Аленка.

Обе девушки бросились параллельно его движению. Я впал в ступор, наблюдая за надвигающимися неминуемыми неприятностями. Продлился он, к счастью, недолго. Схватившись за голову, я повернулся к Уле. Решение было принято. Жребий, так сказать, брошен. Не бросать же их теперь.

— Значит так, рыжик, ты прикрываешь тылы, — быстро затараторил я. — Если Панамка нас хватится — придумывай любой бред. Запутай ее как можно сильнее. Это ты поняла?

Расстроенная девчушка лениво кивнула. А я, глубоко вздохнув, ринулся вслед за Алисой с Аленой.

На бегу я наблюдал за тем, как девушки поочередно зацепились за лесенку с торцевой стороны одного из полувагонов. Алиса улыбалась улыбкой триумфатора, в Аленкиных глазах же читалась какая-то смесь страха и воодушевления. Блин, я вот на сто процентов уверен, что если бы не дурное влияние Двачевской, то она бы не стала заниматься таким сумасбродством.

«Дуры, дуры, дуры!» — только и вертелось в голове.

Поезд уже приближался к воде. Если я не успею, то либо расшибусь, либо барышни уедут неизвестно куда одни. Что с ними случится — одному Богу известно. И это будет только моей виной. А если я убьюсь, то меня, чисто гипотетически, может вернуть домой. Не самая плохая перспектива.

Я поравнялся с нужным вагоном и начал попытки зацепиться за лесенку. Получилось только со второго раза. Поезд