Инг направился к Вашингтону, обходя пустые столы.

Перед Вашингтоном стояла чашка горячего кофе, от которого поднимался пар. Инг внимательно взглянул на Поссибла Вашингтона (младшие коллеги за глаза называли его Импоссиблом[35]). Это был великан ростом шесть футов восемь дюймов, широкоплечий, с неожиданно подвижными, изящными руками, угловатым мавританско-семитским типом лица цвета кофе с молоком, поразительно синими глазами под темными бровями и коротко остриженными черными курчавыми волосами. (Главный врач компании говорил, что Вашингтон есть результат очень удачного броска генетических костей.) Рост Вашингтона многое говорил о его недюжинных способностях. Вероятно, стоило немалых денег доставить на Луну эти лишние килограммы, но, видимо, Вашингтон оправдывал затраченные средства.

Инг сел напротив Вашингтона, жестом приказал автоматическому официанту подать марсианский чай.

– Ты из администрации? – спросил Вашингтон.

– Да, они-то и сказали мне, что ты здесь, – ответил Инг. – Ты выглядишь утомленным. Земля прижала с рапортом?

– Да, они пытались меня прижать, но я утихомирил их твоим трюком и процитировал пассаж из умной книги: «Полевые условия, в которых проводится каждый эксперимент, надо максимально приблизить к лабораторным».

– Это отличный пассаж, – сказал Инг. – Почему ты не сказал им, что действовал интуитивно? У тебя интуиция, у меня интуиция.

Вашингтон улыбнулся.

Инг тяжело вздохнул. Как же хорошо было просто сидеть за столом. Он только теперь осознал, что отработал без перерыва две тяжелые смены.

– У тебя тоже усталый вид, – сочувственно сказал Вашингтон.

Инг кивнул. Да, он действительно устал. Он слишком стар, чтобы так упираться. Инг не питал никаких надежд насчет себя. Он всегда был худым, не говоря уже о малом росте; личико у него было маленькое, как у ласки, и от полного уродства его спасали широко расставленные зеленые глаза и густой ежик светло-золотистых волос. Теперь, правда, волосы поседели, но мозг в черепе работал вполне исправно.

Из прорези в столе появилась чашка чая. Инг придвинул ее к себе и обхватил руками, чтобы согреть ладони. Он рассчитывал на Вашингтона, надеясь, что тот избавит его от давления со стороны властей, но теперь, когда так и произошло, Инг ощутил укол совести и неприятное чувство вины.

– Я могу сколько угодно цитировать эту книгу, – сказал Вашингтон, – но им все равно не понравятся мои объяснения.

– Думаешь, полетят головы?

– Это еще мягко сказано.

– Ну хорошо, у нас ведь есть карта, на которой отмечены все места падения очистителей, – сказал Инг. – Все обломки найдены, а очистители восстановлены, насколько это возможно. Уцелевшие очистители, по счастливой случайности, едва проскочили.

– Сколько времени потребуется, чтобы закончить уборку туннеля? – спросил Вашингтон.

– Около восьми часов.

Инг зябко повел плечами. Мышцы ног сильно болели от долгого блуждания по туннелю, ныли плечи.

– Нам надо серьезно поговорить, – сказал Вашингтон.

Инг очень боялся этого момента. Он прекрасно понимал, какую позицию займет Вашингтон. «Станет ли он нас слушать?»

– Ты думаешь то же, что думают и другие, – что эти очистители попа́дали, срезая угловое пространство.

– Есть только один способ это выяснить, – сказал Инг.

Офицер службы безопасности едва заметно приподнял голову при этом замечании. Он определенно прислушивался к разговору.

– Это будет самоубийство, – предостерег друга Вашингтон.

– Другие лучи достигли корабля с эмбрионами? – спросил Инг.

– Ты же знаешь, что нет!

Молодые сотрудники, тихо переговаривавшиеся за столом, умолкли и повернули головы в сторону стола в углу.

Инг отхлебнул чай и заговорил:

– Черт, чай здесь всегда горчит. Его не умеют заваривать нигде, кроме Марса. – Он брезгливо отодвинул от себя чашку. – Вступай в компанию Хэйга и сохрани Вселенную для Человека.

– Хорошо, Инг, – сказал Вашингтон. – Мы давно знаем друг друга и можем говорить без околичностей. Что ты от меня скрываешь?

Инг вздохнул.

– Наверное, я все же в долгу перед тобой, – произнес он. – Думаю, следует начать с того, что каждый передатчик является уникальным, и ты это знаешь не хуже, чем я. Мы определяем его перемещения и оперируем при этом данными прогнозирования. Мы играем передатчиками на слух, как говорят музыканты. Теперь давай попробуем играть по книгам. Этот туннель в конечном счете всего лишь огромная пещера в каменной скале, и в этой пещере созданы адекватные условия для работы луча. Руководство учит нас: «При передаче в угловое пространство любое место во Вселенной находится за углом относительно любого другого, отличного от него места». Это очень рыхлый и неконструктивный способ описания вещей, которых мы на самом деле не понимаем. Но подобные аксиомы заставляют нас воображать, будто мы понимаем, о чем говорим.

– То есть ты хочешь мне сказать, что мы заставляем материю сворачивать за угол, – произнес Вашингтон, – но ты не сказал мне, что…

– Я знаю, – перебил друга Инг. – Мы помещаем модуляцию энергии там, где ее может видеть аппаратура кораблей «Компактного расселения». Но это перенос энергии, Посс, а энергия может превращаться в материю и обратно.

– Ты искажаешь определения. Мы помещаем неустойчивый, в высшей степени преходящий феномен отражения в такие условия, что изменяются ограничения, накладываемые пространством/временем. Об этом, кстати, тоже написано в книгах. Но ты так и не сказал мне…

– Посс, ребята подготовили для меня очиститель. Мы проанализировали закономерности разрушения очистителей – а именно этого я хотел от пробного импульса, о котором тебя просил, – и теперь я смогу отправиться в угловое пространство на борту одного из этих диких гусей.

– Ты спятил? Я все же пока здесь начальник и заявляю тебе, что никуда ты…

– Остынь, Посс. Ты даже не…

– Позволить тебе срезать этот дурацкий угол? Но как ты собираешься вернуться? И в чем смысл, черт бы тебя взял! Что ты сможешь сделать, если…

– Я могу попасть туда и все увидеть своими глазами. При этом очиститель, который мы оборудуем, будет больше напоминать спасательный корабль. Я могу взять с собой контейнер, и наши эмбрионы получат еще один дополнительный шанс. Если же мы найдем способ вернуться, то сможем отправлять такие экспедиции регулярно…

– Это просто глупость!

– Послушай, – терпеливо заговорил Инг, – чем мы рискуем? Каким-то стариком, который уже давно отжил свое.

Инг посмотрел в налитые сдерживаемой яростью глаза Вашингтона и понял одну странную вещь о себе. Он хотел пройти через это испытание, хотел дать шанс контейнеру с эмбрионами. Его пьянила та же мечта, которая увлекла создателей проекта «Компактное расселение». Наверное, те шесть погибших товарищей были тоже увлечены этой заветной мечтой. Они все пытались обнаружить, где именно произошла поломка. Один из них наверняка должен был пройти. В контейнере есть инструменты; можно было запустить луч с другой стороны. Шанс вернуться тоже был… когда-нибудь… потом.