Смешно!

Оскорбление самой Тени!

Прекращение гневной тирады в своей голове заставило Безумца прекратить и разговор. О рогатых фанатиках он узнал достаточно и теперь не видит смысла в дальнейшем что-то обсуждать с теми, кто своими замашками на «именно я знаю, как должен жить этот мир» может потягаться с Корифеем. И даже если наставлениями на правильную жизнь и геноцидом инакомыслия грезит любая религия, то всё равно, по мнению магистра, последователи Кун слишком много на себя берут, как бы рога от тяжести не обломались…

* * *

— Если выберусь, ноги моей не будет ни на одном подобном корыте! — неожиданно тишину каземата нарушило очередное бурчание Хоука.

Причина сегодняшнего плохого настроения хмурого мага была связана с плохой погодой за бортом. Пусть статус заключённого не позволял им знать, что происходит за стенами трюма, но по скрипу досок корабля и непривычно сильной качке нетрудно догадаться, что сегодня море очень неспокойно. Возможно, даже в шторм попадут. А плохая погода касалась и пленных магов, поскольку очередная злая, ударившая в борт волна заставляла корабль качаться, а всех плывущих на нём своими силами спасаться от падения. Если матросы с этой обыденностью справились без проблем, то вот неподготовленные маги — с трудом. Хоук не успел ухватиться за решётки темницы, шатнулся и влетел головой в деревянный корпус и теперь, потирая ушибленный затылок, бурчал.

— И как ты в таком случае собираешься возвращаться домой из Пар Воллена? Вплавь? — хмыкнула Кальперния, свернув на очередную ругань между нею и магом, который её раздражал не меньше, чем она — его.

— Возвращаться я не спешу…

— Как будто тебя ещё где-то ждут. Или ты так вошёл в роль грязной бездомной шавки, что даже прекращение гонений тебя не заставит остановить беготню?

Окинув взглядом уже приевшийся за эти дни силуэт Защитника, девчонка, несмотря на неприязнь, всё равно искренне пожелала тому поскорее вернуться к оседлой жизни. Благодаря убеждениям Инквизиции и, в особенности, Варрика Гаррет привёл себя в порядок, из-за чего даже после столь длительного заточения он выглядел на порядок лучше, чем когда пришёл впервые в Скайхолд после четырёх лет бегства. Но это всё равно не идёт ни в какое сравнение с тем, каким он был раньше, ещё до войны храмовников с магами. И проблема здесь даже не во внешности (всё-таки принарядить в маркиза можно даже самого пропитого бездомного), а в непоправимых изменениях личности. Уже сейчас он выглядит как нещадно потрёпанный жизнью старик, а ведёт себя словно умирающий зверь, который вроде и тянется к спасению, но способен только рычать на окружающих, видя в них опасность. А что с ним, если он продолжит жизнь беглеца, станет к сорока годам? Наверное, на фоне него даже Безумец будет казаться абсолютно здоровым и живым.

Хорошо, что и сам Гаррет понимает, возвращение к нормальной жизни — это его единственное спасение. Тем более в Киркволле осталось одно важное незаконченное дело. Но вслух об этом он, конечно же, не скажет.

— Тебя это не касается! — не имея никакого желания обсуждать, пусть и завуалировано, с венатори собственные мысли и планы, Защитник только рыкнул, а от её изучающего взгляда показательно отвернулся.

Но магичку это не остановило.

— Как не касалось той эльфийки из эльфинажа, поэтому ты её бросил, не сказав ни слова? — то, что была поднята важная для него тема, стало сразу понятно, когда Кальперния поймала на себе негодующий, убийственный взгляд карих глаз. Однако это магессу ничуть не напугало, и она только улыбнулась, показывая, что венатори о Защитнике знают больше, чем тому хотелось бы.

— Я не бросал её. Я хотел, чтобы она осталась в эльфинаже, а не последовала за мной, — судя по тому, как потеплел взгляд мужчины, его мысли были заняты не вопиющей осведомлённостью девчонки-венатори, а Мерриль, поэтому и его тон неосознанно смягчился.

— Это тебя не оправдывает. Ты оставил её в полном неведении. Надеюсь, остатки совести тебе позволят представить, какого было ей. Да, ты сбежал, чтобы её обезопасить, но что дальше? Жить в ожидании, что твои игры в беглеца когда-нибудь закончатся и ты вернёшься? Или принять твой молчаливый уход за полное наплевательство к собственным чувствам и разрыв отношений, поплакаться, а потом жить спокойно, тебя, урода, не вспоминая? И ладно бы тебя не волновало, что о тебе думает какая-то там эльфийка, так нет же, волнует — вон как запрыгал, стоило только упомянуть. Но вместо того, чтобы тогда придумать что-нибудь получше позорного побега или сейчас, стоило появиться случаю, сразу же вернуться, а не геройствовать, чтобы исправить свою же ошибку, ты сидишь и нос воротишь, будто кроме той девушки и кучки друзей ты кому-то ещё нужен. То же мне, — глянув на вновь ощенившегося, словно дикобраз, мага, Кальперния только победно хмыкнула, — защитник.

Хоук буквально задохнулся от волны возмущения, которую породили эти слова, из-за чего пропустил удобный момент, чтобы ответить грубостью, а потом уже пришло понимание, что девчонка права, и было слишком поздно грубить. Он ведь и сам понимал, что так не делается, но постоянно оправдывался благим намерением. Но теперь услышанное уничтожало все оправдания и начали угнетать предположения, что в Киркволле его уже никто и не ждёт.

— Тебе вообще какое до этого дело, тупая тевинтерка? — как итог Гаррет рыкнул только это.

— Я понимаю эту девушку.

— А-а-а, ваша бабская солидарность. Знаешь что, засунь её поглубже — она меня не волнует!

— Увы, там уже находится твоё мнение, которое меня так же не волнует, южанин.

У главного нарушителя покоя теперь было время подумать, провести анализ своих действий, а заодно получить ещё один повод во что бы то ни стало выбраться с этого трижды проклятого корабля, попутно прибив рогатых за их чрезмерное самомнение. А когда голова остыла от впечатлений от произошедшего разговора, Хоука заинтересовал сам факт, зачем венатори копали под него и его друзей.

— И зачем вам, морошизнутым, понадобились мои знакомые?

— Не они, а ты. В одно время мы хотели пригласить тебя в наши ряды, для нас ценен любой, кто не согласен с нынешней системой. Начали копать под твоих друзей, чтобы тебя найти да и в общем изучить. Благодаря чему поняли, что ты слишком проблемный, и связываться с тобой — себе дороже.

Хоук широко оскалился, изобразив какую-то чересчур зверскую, но при этом довольную улыбку. Мнение, которое строится вокруг его персоны, ему нравилось. Репутация о том, что любой, кто вломится в его дом, будет вынесен оттуда только вперёд ногами,