перед планируемым побегом пленники провели в попытках разговорить их молодого наблюдателя. Какое-то время юноша, прекрасно помня приказ, их сторонился. Не боялся, как было в начале, не презирал, потому что они за решёткой, а он имеет хоть мизерную, но всё-таки власть над ними, а просто отмалчивался. Но магов это не останавливало.

Хочешь разговорить человека — вынуди его заговорить о своих проблемах, и через час ты будешь знать всю его подноготную. Такая тактика была знакома Безумцу, и он ею воспользовался.

Юноша рассказал многое из своей жизни. Вырос в доме ремесленника, с детства воспитывался, чтобы продолжить отцовское дело, там же научился читать. Но вот потом захватила юную голову романтика мореходства. Он стал читать много книг на морскую и пиратскую темы. Ему сказочно повезло заполучить даже пару книг по самому морскому делу, предназначенных в основном для капитанов кораблей и их помощников. Много времени проводил в порту родного города, слушая рассказы моряков. Не все были в восторге от навязчивости юнца и не хотели тратить время на пустую болтовню, считая, что задор «сухопутной крысы» быстро пройдёт. Но он не прошёл, мальчик всё больше загорался желанием выйти в море, как часть команды какого-нибудь корабля, чтобы самому наконец испытать все трудности матроской жизни, а заодно увидеть другие земли, о которых читал в книгах. Родители, разумеется, такой порыв единственного наследника не одобрили, постарались его ограничивать, но тем самым только спровоцировали конфликт, который постепенно перерос в ссору, после которой юнец сбежал из отчего дома и присоединился к команде корабля одного знакомого волевого капитана и уплыл.

На вопрос, хотел бы он вернуться домой, молодой матрос кивнул. Но хотел он, не потому что разочаровался в своей мечте или сделанном выборе, а потому что хотел наконец-то поговорить с родителя по душам. А чего, собственно, ему жалеть? Он был занять любимым делом, видел то, о чём мечтал, пока сидел взаперти одного города, имел неплохие шансы дослужиться до повышения. Умеющему читать, любознательному, схватывающему всё на лету парню недолго ходить в юнгах и среди обычных матросов, вероятно, — тоже. Да и с родителя отношения можно сказать уже наладились, поскольку до него, пусть и с большой задержкой, наконец дошло письмо отца, в котором родич не старался взбалмошного сына переубедить и вернуться к тому, чему его готовили всё детство, а просто просил вернуться на долгожданный разговор.

Если тебе кажется, что жизнь наладилась, значит, трудности уже близко. Эту истину познал и юный матрос, когда буквально через несколько дней, после получения письма, на них, немного отошедший от курса из-за непогоды и тумана, напал кунарийский корабль. Именно в тот день юнец столкнулся со смертью лицом к лицу, видя как беспощадно вырезают всех его знакомых рогатые гиганты. И именно тогда он решил стать живым трусом, а не мёртвым исполнителем последнего приказа капитана. Тактика безмолвного подчинения и лжи пришла в его жизнь, без неё, новые хозяева или убивают, или отправляют на перевоспитание.

— И не имея желания подчиняться этим рогатым, ты не сделал ни одну попытку сбежать? — после завершения рассказа вдруг недовольно хмыкнул Хоук, который, как и договаривались, проявлял полное безразличие к попыткам других магов заговорить с тюремщиком.

В ответ юнец только пристыжено опустил голову и пожал плечами, мол, нет, это слишком рискованно.

Гаррет же только фыркнул и отвернулся, даже радуясь, что ему отвели роль главного молчуна, потому что разговаривать с таким, по его мнению, трусом у него не было ни единого желания. Защитник просто не понимал этой трусости. Будь он на месте паренька в таком опасном подчинении, а на берегу его ждала бы семья, то он бы в первом попавшемся порту сбежал в город, спрятался, и поминай, рогатые, как его звали. А затаиться здесь и думать, что трюм корабля спасёт тебя от нетерпящего неподчинения Кун, — огромная глупость.

— Не понимаю, зачем вы хотите бежать, это невозможно, вас же убьют!

— У нас нет выбора. Кунари убивают чужих магов, не разбираясь, и ты об этом знаешь не хуже нас, — продолжала давить на сомневающегося юнца девушка.

— Но… но шанс есть! Если бы вы не спорили с ними и подчинялись, они сочли бы вас безопасными и, может, не тронули. Как меня, например.

— Ты, мальчик, честно говоря, плохой пример для подражания, — вмешался Безумец.

— П-почему? — опешил матрос.

— Потому что ты уже приговорён, как и мы. Иначе, как думаешь, почему именно ты сидишь рядом с особо опасными пленными, а не кто-то более подготовленный?

— Тебе даже кинжал не дали для самозащиты, — добавила Кальперния.

— Кинжал мне не дали, чтобы вам не досталось оружие в случае вашего побега…

— Хорошо. В случае нашего побега, что ты будешь делать?

— Мне сказали кричать, чтобы охранники услышали.

— А потом?

— Что потом?

— Ну, что ты будешь делать потом? Услышав твой крик, охранники наверняка тут же запрут дверь и будут нас морить голодом, пока мы не сдадимся.

— А я останусь заперт с вами… — уловив мысль венатори, произнёс парень.

— Именно. Останешься заперт с особо опасными пленными наедине, — подкинула пугающее уточнение магесса.

— А если тебе этого мало, то вспомни недавний случай с книгой. Думаешь, арварад поверил моему глупому объяснению? — добавил последнее доказательство Безумец, в том числе, ради которого он тогда и влез в разборку.

— Чё ты всё мнёшься?! Тебе только выбраться на берег, добраться до ближайшего города и напроситься в команду на очередной корабль, и о кунари больше можешь не вспоминать. В отличие, от этого убогого, которому ещё до палубы бы доползти, — не выдержав этих долгий прелюдий и уговоров, рыкнул Хоук.

Молчание затянулось в несколько минут интенсивных размышлений и обдумывания услышанного, которые происходили в голове парня. Сначала он старался спрятаться за оправданиями и иллюзией безопасности. Ведь зачем этих магов слушать, если он и поныне спокойно служит себе на судне неприметным матросом и никто его не трогает? Однако как бы крепки ни были эти оправдания, постепенно начали прокрадываться сомнения от всех тех странностей, которые ему озвучили и которые он наблюдал сам, но до сегодняшнего момента старался не замечать. И это навело на правильную мысль о том, что то место, куда везут заключённых, станет последним и для него самого. Думая, что в безопасности от надзирателей Кун, он слишком вольно себя вёл и наверняка попал под подозрения арварада. Они ведь не только за магами следят, а и тал-васготов, отступников, преследуют. И хромой маг был прав. Если бы арварад поверил в глупое оправдание с книгой, то буквально