Кони шли шагом. Линейка еле катилась. Казалось, Маркел умышленно тянул время. А Громов, кривясь от боли, думал о том, как он был прав, заподозрив в Сбежневе врага. Вот оно, подтверждается. Старостой пристроился. Таких паразитов надо было сразу убирать. Верно говорил Недрянко: «Пускать в расход».

Артем уже уверовал в то, что годы, борода, усы сделали его неузнаваемым. И вдруг услышал глухой голос Маркела:

— Вот и встретились, товарищ Громов, партийный секретарь.

Презрительная ухмылка тронула обескровленные губы Артема.

— Признал?

— Как не признать, — заговорил Маркел. — На всю жизнь запомнил. И тебя, и Тимошку Пыжова, и Недрянко...

— Сволочью ты был, сволочью остался, — сказал Артем.

Но Маркел словно и не слышал его слов, продолжал свое;

— То ты меня вез, а теперь я тебя. И такое, как видишь, случается.

— Вези уж, вези, продажная шкура, — отозвался Артем, морщась от боли. — А то кончай здесь. Чего уж?

Маркела передернуло.

— Куда тебя?? — просил. — К коменданту? Есть у нас такой вешатель обер-лейтенант Фальге. Или хочешь иметь дело со старыми знакомыми? Тогда поедем к Недрянко в полицию. У него другой подход. Предпочитает сначала натешиться, а потом расстреливает.

— Недрянко?! — невольно вырвалось у Артема. — Полиция?!

— Отстал ты, товарищ Громов, от жизни, — проговорил Маркел. — Бывший ваш блюститель порядка переметнулся к ним с первого дня оккупации.

— Говори, да не заговаривайся, — уже не с прежней уверенностью и заметно слабея, сказал Артем.

— Заговариваться можно, хлебнув лишку, — помолчав, ответил Маркел.

Вечерело. Ранние осенние сумерки опустились на землю. Маркел все колесил в степи, хмуро и как-то опасливо посматривая по сторонам. А в голове одно и то же, одно и то же: «Для чего жизнь прожил?» Никогда еще он не испытывал столь противоречивых чувств. А они терзали изболевшееся Маркелово сердце. И все оно саднило, будто сплошной нагноившийся нарыв.

Да, он, Маркел Сбежнев, староста. Так случилось. На то были у него свои причины. Но у кого повернется язык сказать о нем что худое? Не делал он людям пакости. Фашистам служит? Как бы не так! Ненависти к врагам ему не занимать. И вдруг этот выстрел в ночи. Пуля обожгла бок. За что его хотели убить?... Он видел крадущуюся тень, вынул револьвер и... убежал. Почему? Почему не ответил выстрелом на выстрел? А у него твердая рука и верный глаз. Он должен был покарать посягнувшего на его жизнь.

И так, сколько себя помнит, он, Маркел Сбежнев, за доброе получает оплеухи. Не много ли на одного человека? Вот и Громов назвал его продажной шкурой...

«Для чего живу? — снова кольнула тревожная мысль. И тут же Маркел с досадой подумал: — Только тем и занимаюсь, что тешу свои обиды». Он помрачнел, осознав, как дорого это ему обошлось: перечеркнуто все хорошее, что было в его жизни, потеряна привязанность и любовь сына...

Ему впору было наложить на себя руки — так разбередил душу. А пришлось поспешить на помощь Громову. Голова его запрокинулась, обмякшее тело сползало с линейки; Артем упал бы, но Маркел вовремя его поддержал. Он предвидел, что так может случиться. Однако не мог ничего изменить. Не мог средь бела дня везти Громова в поселок. Потому что еще там, на степной дороге, сразу узнав его, Маркел понял, что не выдаст. Теперь же, дождавшись темноты, погнал лошадей к Крутому Яру.

Очнулся Артем и сразу не мог сообразить, где находится. В полумраке виднелись какие-то балки, стропила. Слабый луч света упирался в запыленную паутину... Нет, это не камера. Скорее чердак. Ну да. Вот и труба, и теплый боровок, возле которого он лежит, накрытый овчиной... Что же произошло? Кто-то отбил его у Маркела?.. Скосился на плечо — перевязано простыней. Концы ее — злом на груди. Повел взглядом в сторону, увидел мальчишеские глаза, с любопытством рассматривающие его. Некоторое время они смотрели друг на друга. Артем недоумевающе, подросток — с нескрываемым восхищением.

— Ой, как вы стонали, дяденька, — наконец приглушенно заговорил он. — Как стонали!..

— Пить, — попросил Артем.

Паренек зачерпнул из ведра загодя припасенную воду эмалированной кружкой, помог Артему напиться.

— Вы партизан, дяденька? Да? Партизан?

Видимо, ему очень хотелось, чтобы было именно так.

— Где я? — спросил Артем.

— Паренек уже был у лаза на чердак.

— Сейчас, — обнадеживающе отозвался он и нырнул вниз.

Артем закрыл глаза. Во всем теле — необыкновенная слабость. Пока шел к своим, голодал. А теперь еще потерял столько крови... С закрытыми глазами ему было легче. И волноваться нечего, если лежит здесь, в этом убежище. Очевидно, попал к друзьям, которые не оставят его в беде.

Потом послышалось тяжелое дыхание.

— Ты, Зосим, покарауль внизу, — раздался знакомый голос. — Если что, дашь знать.

Артем уже не сомневался — это был Маркел. Значит, никто его не отбивал и он по-прежнему в руках предателя...

Маркел принес миску гречневой каши с молоком, приподнял Артема, подложив под спину какие-то узлы, сказал:

— Ешь.

Это было уже слишком! Позволить играть собой?!

— Слушай, Сбежнев, не знаю, что ты затеял, но на мне зубы обломаешь, — заговорил Артем, не прикасаясь к еде. — Лучше сразу кончай эту карусель.

Маркел, сутулясь, навис над Артемом, уставился в темный угол чердака.

— Так вот, товарищ Громов, — медленно, тяжело заговорил он, — дело прошлое, а десять лет я по твоей милости за здорово живешь отсидел. — Боль, обида уже перегоревшие, временем сглаженные, но еще не забытые, звучали в его словах. — Безвинно врагом назвали, товарищ Громов, скалечили жизнь...

Артем попытался прервать его, что-то сказать. Но Маркел предостерегающе поднял руку:

— Твою речь уже слышал. И тогда, как со двора свозил, и вчера. «Сволочь» я для тебя и «продажная шкура». Это с твоей колокольни. Теперь с моей послушай. Вышло ведь наоборот. Пришел я из допра, а мне и говорят: «Громов — сука, враг народа». И такая злость против тебя поднялась! Умышленно, думаю, честных людей, красных бойцов гражданской войны за решетку спроважирал. Казалось, попадись мне тогда под руку, не знаю, что и сделал бы... А поразмыслил, вроде бы правильно ты действовал. Интересы народные защищал. Конечно, как такую мину подклали те негодяи да хитро замаскировали, поди докопайся до истины. По всем статьям выходило сажать Маркела Сбежнева.

Артем настороженно следил за рассказом Маркела,