Он больше не был Одарённым на службе Империи, он был преступником, которого разыскивали. Но сам себя Кайлас с этой службы не увольнял. У него были удостоверения. Если их использовать с умом, не появляться на столичной планете, держаться подальше от мест, где его могли вычислить по ДНК или сетчатке глаза, он мог продержаться долго. Очень долго.

И сделать мог немало. Не для себя — для Империи. Снизу лучше видно тех, кто грызёт её корни.

Повстанцы были разными, это Кайлас усвоил давно. Его служба в ИСБ не предполагала, что всем, кто попал в поле её зрения, предназначались только Кессель или расстрел. Было много искренне заблуждающихся, клюнувших на эмоциональные агитки, и не сделавших ничего опаснее высказываний в баре под лум. С такими достаточно было просто по-человечески поговорить, объяснить, чем чревата для простого обывателя победа Альянса. Никто из них не хотел беспорядков и беззащитности для себя и своих близких. Возможно, повстанцы наведут порядок, спустя некоторое время после прихода к власти. Но до этого — что будет с простыми разумными, которых некому окажется защитить от разгула преступности?

Ничего хорошего, и люди это понимали. Не-люди, впрочем, тоже.

Очень много было среди тех, кто поддерживал Альянс, искателей наживы. Они приходили к повстанцам со своими целями, и сотрудничали с ними, пока им было это выгодно. Стоило появиться на горизонте значку и удостоверению ИСБ — выгода становилась иллюзорной, и больше о таких деятелях можно было не вспоминать. Разве что промелькнут в криминальном отделе.

Именно на них сделал ставку Кайлас, когда начал свою личную войну. Сила подсказывала ему, к кому можно обратиться, чтобы втереться в доверие, Сила направляла, когда он искал внедрённых агентов и либо помогал им, либо срывал операцию, если понимал, что за оперативником стоит Джерек. Несколько раз оказывался на грани раскрытия, и сбился со счёта, сколько раз ему хотелось бросить всё и остаться в своём глубоко законспирированном логове на Дантуине. Озеро, пещера и тётушка Шиану. Призрак Силы, который не дал ему сорваться в пропасть, из которой не бывает возврата…

Было бы так хорошо просто жить там, собирать птичьи яйца, ловить рыбу… Может быть, даже снова рисовать, Сила помогла бы ему и в этом, он был уверен. Из глины можно создать краску, если как следует подумать. А если не придумает — тётушка Шиану подскажет. Кайлас даже представить себе боялся, сколько всего знала эта старая женщина, когда уходила в Силу четыре тысячи лет назад. А уж сколько она узнала после…

Мечты-мечты… Кайлас невесело усмехнулся. Знал, что не высидит там и нескольких месяцев. Не та натура, не тот характер. Пока он отдыхает, Империя сражается, и его место — на переднем крае этой войны. Пусть с клеймом предателя, пусть вечно на волосок от смерти — но в строю.

Может быть, эта операция станет его последним делом. Слишком опасно было там, куда он полез. Слишком мало шансов вернуться живым. Но Сила шептала — и он повиновался ей, когда краем уха уловил тихий разговор о тайной базе террористов где-то в поле астероидов, не привязанных ни к одной системе. Речь могла идти только о какой-то из старых промышленных разработок, которую исчерпали и бросили, но координаты сохранились в старых архивах. Если знать, где искать, можно найти много полезных мест…

Тот, кто организовал эту базу, знал, что ищет. Кайлас поморщился — ещё одно удостоверение придётся убрать в стопку истраченных после того, как он сообщит об этом месте в ИСБ. Оперативника спишут в погибшие при исполнении, и на том дело закроют, и использовать повторно ту же личность будет уже невозможно. Привлечёт ненужное внимание.

Осталось совсем немного удостоверений. Ещё на три-четыре операции, если повезёт. Потом придётся выкручиваться. Если будет кому выкручиваться… Не просто так же эти отморозки сумели выстроить такую структуру под носом у СБ? Ещё и название себе выбрали… "Каратели", чтоб их… Есть претензии к властям? Так предъявляй их власти. Законными методами, незаконными — тут уж кому как совесть позволит. Но о какой совести можно говорить, когда карают простых обывателей, не помышляющих ни о какой войне, мирняк на языке военных? Их единственное преступление — они граждане Империи. Их убивают, запугивают выживших, и считают, что выполняют карательные функции?

Карателем здесь был он. Когда корабль доберётся до места, они узнают, что это такое — справедливое возмездие. Кара. И он сделает всё, чтобы это было последним, что они узнают в своей жизни.

Из всех, кто действовал против Империи на стороне Альянса, террористы были единственными, кого Кайлас не собирался ни понимать, ни переубеждать, ни щадить. И устранял всеми доступными способами. Включая те, которым его научил Джерек в их последнюю встречу.

Кайлас искренне надеялся, что в последнюю. Потому что полностью сознавал, насколько разными были их с учителем весовые категории в том, что касалось поединков с применением Силы. Джерек убил бы его, не напрягаясь, как муравья. Всё, что мог Кайлас, это исподтишка ломать планы миралуки, и как знать, не окажутся ли муравьиные укусы в итоге смертельными для предавшего своего Императора Инквизитора?

Если он погибнет на этой базе, кусать Джерека за пятки будет уже некому. Хороший стимул, чтобы выжить. Но если окажется, что уйти с астероида он сможет только в Силу, придётся забирать туда с собой всех. Последняя услуга, которую он сможет оказать своему императору. Никто не узнает о ней. Никто не оценит — ни добрым словом, ни плохим.

Но какая, в сущности, разница? Муравейник не хранит имена муравьёв, которые его строят, оберегают и защищают, но они от этого не перестают строить, хранить и защищать. И умирать, если потребуется, без всякого расчёта на посмертные почести.

Да если даже и узнают… Кому о нём горевать? Родителей он похоронил ещё до того, как стал популярным. Поклонники его таланта давно забыли о нём, разве что картины ещё где-то висят, с траурной ленточкой в правом нижнем углу в знак скорби по художнику. Спутницы жизни у него не успело появиться — и это к лучшему. Что он мог бы теперь ей предложить, кроме вечного страха за его судьбу, да необходимости всю оставшуюся жизнь скрываться, жить ложью и бояться, что правда раскроется?

Женщина, которая решилась бы разделить его существование, ещё могла бы спасти себя, если бы пошла на сотрудничество, рассказала всё, что знала, и отреклась от него. Может быть, её бы даже провели по