Если бы мне выпала сладкая доля, я бы, наверное, многое непонимала в жизни. Да, я часто спотыкалась, падала, но всегда поднималась, и шлавперед. Я страдала от своих ошибок, но исправляла их сама. И я знала: главное —нельзя давать озлобиться душе. Ведь всегда рядом с нами и ангел, и дьявол. Чемслабее человек, тем сильнее дьявол. Теперь в моей жизни возник очередной барьер— болезнь. Что ж, я должна справиться и с этим.

Я быстро переоделась и поехала в больницу. Не помню, что япочувствовала в тот момент, когда узнала, что диагноз подтвердился. Страннокак-то получается… Жила-была чудная озорная девочка по имени Виктория… Прошловремя, и эта девочка превратилась в интересную женщину все с тем же красивым именем,а затем эта молодая, полная сил и энергии женщина узнает, что больна страшной,почти неизлечимой болезнью. Что это? Наказание сверху? Тогда за что? Я никомуне делала зла и в эту рулетку под названием «жизнь» играла только по честнымправилам. Даже не помню, как я добралась домой. Перед глазами плыло, мыслипутались, на душе была жуткая пустота. Упав на кровать, я обхватила подушку истала ждать Андрея. Сейчас он вернется, сядет рядом и успокоит меня. Теперь всебудет иначе. Диагноз подтвердился, и у Андрея нет оснований мне не доверять.Ведь он мой родной человек, он послан мне Богом.

Мне вспомнилось венчание с Андреем. Был восхитительный день,такой тихий, такой торжественный… Медленно падал пушистый снег, все вокругпоходило на добрую волшебную сказку, приятно замирало сердце и перехватывалодыхание. Андрей устроил так, что мы венчались одни — мы не хотели венчатьсявместе с другими парами. Я была безумно счастлива и тайком смахивала слезы ни счем не сравнимой радости.

Желание любви — это желание Бога. Я никогда не бояласьраствориться в сущности другого человека. Я всегда верила, что если я люблю, томеня обязательно будут любить, если я буду бояться, что меня обманут, то меняобязательно обманут, если я захочу много денег, то я обязательно их получу.Верила, что мысль материальна. Помню, с каким восхищением смотрели на насприглашенные на венчание гости, и мы наслаждались этим. Какая-то богомольнаябабка взяла меня под руку, наговорила кучу комплиментов и повела в другой конецхрама. Там стоял гроб с покойником, которого собирались отпевать. Стоявшаянеподалеку женщина испуганно взглянула на меня и сказала, чтобы я немедленновернулась обратно. Это очень плохой знак, когда в церкви встречаются покойник иневеста. Мол, это знак свыше, знак того, что у пары не сложится семейная жизнь.

Я взглянула на часы. Время позднее, а Андрея все нет.Странные все же создания — эти мужчины. Сначала закидывают цветами,завоевывают, покоряют, а, добившись желаемого, забывают и об элементарномуважении, и о чувстве долга. А может быть, виноваты мы сами — выбираем не тех?А разве есть другие? Где же они? Что-то не встречаются. Время шло. Я, какнеприкаянная, ходила из угла в угол. В голове проносились малоприятныекартинки: вот мой Андрей раздевает какую-то молодую красивую девушку… Целует ееволосы, шею, грудь… Говорит ласковые слова… Нет, я не завидую ее красоте имолодости, все это у меня есть… Ее главный козырь — здоровье, которого у меня,к сожалению, нет.

Услышав звук поворачивающегося в замочной скважине ключа, я выскочилав коридор и бросилась Андрею на шею.

— Андрюшенька, ну что ты так долго?! — тихоньковсхлипнула я. — Я уже не знала, что и думать.

— Ничего и не надо думать. Могла бы лечь спать. Я жесказал, что уехал по делам.

Я почувствовала запах женских духов. Это не мой запах. Этобыл запах чужой, щедро надушенной женщины…

Я отстранилась от Андрея и сказала каким-то чужим голосом:

— От тебя просто разит ужасными дешевыми духами.

— Не разит, а пахнет, — издевательски уточнилАндрей.

— Такие духи не пахнут, а воняют! — взорвалась я,быстро ушла в комнату и села на диван.

Не говоря ни слова, Андрей прошел следом за мной, сел рядоми закурил. Я долго молчала, нервно покусывая ногти. Наконец я не выдержала изаговорила первой:

— Ты голоден?

— Нет.

— Оно и понятно. Ты был у женщины? —Да.

— Она красивая?

— Очень.

— Она ничем не болеет?

— Ты же знаешь, для посторонних женщин у меня всегдаесть пачка резинок.

— Да, ты очень предусмотрительный. Но я имела в видусовсем не это. Мне сейчас и так не сладко, а ты делаешь еще хуже. Мог бы хотьнемного меня пощадить и не рассказывать о том, что был у любовницы.

— Ты предпочитаешь вранье?!

— Иногда лучше сладкая ложь, чем горькая правда.

— Хорошо, если тебе так этого хочется, с этой минуты ябуду врать самым наглым образом.

Андрей засмеялся. В его смехе я услышала истеричные нотки.

Мне хотелось громко разрыдаться, но я все же смогла взятьсебя в руки.

— Можно подумать, что ты не врал мне раньше, —сказалая. — Просто сейчас тебе хочется уколоть меня как можно сильнее.

— Ладно, родная, забудем. — Андрей обнял меня заплечи. — Ты значишь для меня намного больше, чем все вместе взятые женщинына свете. Послезавтра я уезжаю на целый месяц. Я бы хотел, чтобы ты поехала сомной. Ты рада?

— Куда ты уезжаешь? — едва слышно спросила я.

— На сплав. Я уже говорил тебе, но ты в последнее времятак увлечена своими мнимыми болячками, что ничего не хочешь слышать. Мы поедемпод Екатеринбург. Сплавляться будем по реке Чусовой.

Слегка отодвинувшись от Андрея, я взяла его за руку и сжалаее что было сил. Андрей слегка поморщился, но не издал ни звука. — Андрей,мы не можем поехать на сплав, — произнесла я словно во сне. — Мы непоедем на сплав, — повторила я.

— Почему?

— Потому что диагноз подтвердился. Завтра меня положатв онкологическую больницу. Я очень больна. По правде говоря, мои шансыничтожны. Ты должен быть рядом, иначе мне просто не выкарабкаться.

— И как называется твоя болезнь? — с вызовомспросил Андрей.

— Лимфогранулематоз.

— Ты долго запоминала это навороченное название?

— Такой диагноз заучивать не приходится. Он намертвоврезается в память. Проще говоря, это рак лимфы… Понимаешь?.. Это рак…

Андрей заметно изменился в лице и закурил.

— Ты хочешь сказать, что у тебя рак? — спросил онпосле затяжной паузы. — И ты поверила отечественной медицине?!