себя в комнате. И… и… она иногда там… смеётся. Понимаешь?! Она делает это, только если находится одна! А мне так хочется понять, так хочется увидеть, что же её так веселит?! Если бы… о, если бы я только могла узнать это! Но как? Она ведь ничего не говорит мне!

— Камера! — сказал, усмехнувшись, Олег.

— Что?

— Мы установим ей камеру, солнце. Ма-а-аленькую такую, незаметную. Вот тогда всё и увидишь!

Через несколько дней Марина с Сюзанной переехала к Олегу в его четырёхкомнатную квартиру, где в одной из комнат он установил скрытую камеру.

3

Небо снова надломилось, засверкало и треснуло — казалось, что ослепляющие разряды метят достать до земли, чтобы испробовать там на прочность самих людей, — но, когда не вышло и на этот раз, высь содрогнулась, и продолжительный рокот прокатился над городом.

Сюзанна вздрогнула. Прижавшись лбом к стеклу, она впитывала звуки грозы всей своей сущностью. Каким-то отстранённым зрением с высоты шестнадцатого этажа она смотрела на потоки бурлящей воды, залившие дороги с тротуарами, и всё казалось ей внизу таким заторможенным: и редкие прохожие под облатками зонтов, и остовы плывущих машин, и тёмная полоса широкой Волги вдалеке, — что она почувствовала себя ближе не к земле, а к тому неизвестному и грозному, что могло сверкать, греметь и низвергать.

Сюзанна трепетала.

Она смотрела на непогоду, и в её голове сам собой стал вырисовываться план. Он был пока несформировавшийся, сумбурный, в какой-то мере даже злой, но уже то, что этот план было и необязательно выполнять, заставлял Сюзанну в своих фантазиях не сдерживаться. Её маленькие кулачки при этом сжимались, а глаза, в которых отражались блики молний, сияли и другим светом — идущим из самого сердца.

Параллельно с этим планом Сюзанна прокручивала в голове и свою вчерашнюю проделку. Глупо, конечно, получилось! Не по-настоящему. А всё потому, что наспех и необдуманно! Действуя на каком-то импульсе, Сюзанна подставилась, из-за чего мама со своим ухажёром сразу же догадалась — не обо всём, конечно, но о самом главном: что это сделала именно она. Но если бы она всё просчитала заранее, если бы спланировала — вот, как сейчас, — тогда бы…

Мамы не было дома. Кажется, она говорила что-то насчёт работы, но точно Сюзанна не знала. Прикрыв дверь в своей новой комнате, заставленной новыми куклами и новыми игрушечными наборами для девочек, Сюзанна упорно игнорировала их. Ей хотелось другого — свободного от этого «нового папы» (от «нового папы» ей вообще ничего не хотелось). Ей хотелось своего: котёнка или собачку, или даже хомячка — но обязательно своего! Однако делать их Сюзанна не спешила. Странное чувство, будто за ней подглядывают, удерживало её. Поэтому она просто сидела за столом и водила по нему пальцами.

Тут тихо постучали, и дверь в комнату распахнулась.

— Извини, дорогая! — сказал «новый папа». — К тебе можно?

Извини? Дорогая? А стучаться ты не пробовал, гадкий человечишка?! Если ты такой хороший и хочешь мне «только добра», то почему ты не поставил на мою дверь замок, чтобы я могла закрыться — так, как я это делала у себя дома?!

Но вслух Сюзанна ничего из этого не сказала. Она вообще ничего не сказала. И даже не повернулась к нему. А всё продолжала водить пальцами по столу.

— Сюзи, это тебе! Новая кукла! Самая дорогая в магазине — посмотри, какая красивая!

«Новый папа» поставил прямо перед Сюзанной огромную коробку:

— Па-пам!

И тут она не сдержалась. Это вышло спонтанно, необдуманно (первый её необдуманный поступок за вчерашний день). Она смахнула рукой коробку на пол и отвернулась. Кукла жалобно застонала.

Вот тогда-то «новый папа» впервые и вскипел.

Он схватил её за плечи, вырвал из-за стола и швырнул перед собой. Обхватив её рыжую головку пятернёй из жёстких волосатых сосисок, он повернул девочку к себе и почти прижался к ней надушенной физиономией:

— Слушай меня, дрянная девчонка! Я в этом доме хозяин! Не ты… неблагодарная девица… — а я! И поэтому будет так, как хочу я. Поняла? Ты — меня — поняла?! — Он брызгал слюной, его зубы скрипели, а глаза были так выпучены и так налились кровью, что Сюзанна задрожала. — Неблагодарная! Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! Запомни… Запомни хорошенько: какие бы мысли не сидели в твоей глупой головке, — тут он постучал пальцем по её лбу, — мы с твоей мамой всё равно поженимся. По-же-ним-ся! Так что тебе лучше свыкнуться с этим, маленькая дрянь!

Маленькая дрянь? На этих словах ступор Сюзанны исчез, и она сузила глаза. Дёрнув головой, она вырвалась, но с места не сходила. Она сопела, как свернувшийся клубком ёжик в момент опасности.

А обладатель волосатых сосисок разогнулся и уже спокойным голосом произнёс:

— Но если ты будешь хорошо себя вести, то, возможно, и я опять буду добрым и ласковым — с тобой.

Потом уже — часа через два, когда «новый папа» срочно куда-то уходил, он подозвал её к себе.

Давая ей указания насчёт того, как вести себя одной в квартире — без взрослых, он посмотрел на неё и извинился:

— Не обижайся, Сюзи. Я там наговорил всякого ненужного. Но это всё от досады. А ведь я и правда хочу тебе понравиться.

Тут он сразу исправился:

— То есть, я хотел сказать, что хочу подружиться с тобой. Любить ты меня не обязана, но друзьями-то мы с тобой можем быть?! Ведь мы теперь одна семья, Сюзи. Скоро будем одной семьёй. Ты меня понимаешь?

Да, она хорошо понимала. И то, что она понимала, её совсем не устраивало. Конечно же, её мнение никто в расчёт не брал, но нужно отдать ему должное: до сегодняшнего срыва он это хорошо маскировал. Хотя — и Сюзанна признавалась в том — сегодня она тоже перегнула.

— Мир?

«Новый папа» протянул руку, но, так и не дождавшись, убрал её.

— Будь умницей, дорогая, — добавил он и повернулся к входной двери.

Тут-то и случился второй необдуманный поступок Сюзанны.

Увидев «нового папу» со спины, она вдруг ни с того ни с сего сделала ему на рубашке след от губной помады — в виде чуть приоткрытых женских губ. Но тут же передумала и ффукнула этот след:

— Ффу.

След исчез.

«Новый папа» обернулся и, впившись в Сюзанну взглядом, покачал головой — конечно же, он ничего не знал о её проделке, а лишь подумал, что этим «фу!» она продемонстрировала своё к нему отношение.

Потому, наверняка прокручивая в голове эту мысль, он и хлопнул