Внутри оказалось гораздо прохладней, из-за чего голова слегка пошла кругом.

Комендант и двое городских полицейских, что держали преступника, молча покосились на Актеона.

— Вы все слепцы, стадо болванов, следующих в пропасть! Как вы не понимаете?! Ваша скупая вера — есть зло, демон в чистом обличии, волк в овечьей шкуре!..

— Ради всех святых! — король перекрикивал еретика. — Сержант, заткните ему рот! Это невыносимо.

Сержант сунул ему в зубы какую-то ветошь, а затем завязал тугим узлом на затылке. Тот заткнулся. Но остервенелое мычание прекратить было невозможно.

— Сумасшедший, — буркнул король Рагнар вполголоса. Не глядя перед собой, он обратился к коменданту: — вернемся к теме, продолжайте.

«Видимо, — подумал Актеон, — Рагнар настолько погружен в собственные тягостные думы, что не смотрит вокруг. Игнорировать моё присутствие он бы не посмел. Впрочем, я бы пока послушал разговор, чтоб вникнуть в происходящее».

— Так вот… честно признаться, мне даже стыдно повторять это вслух — шестеро небритых, абсолютно нагих мужчин забрались на плаху и принялись скандировать еретические речи, сопровождая всё скачками по плахе и выкрикиванием нечленораздельных…

— М-м-м! М-м!

Он покосился на еретика:

— …звуков. Спустя десять минут прибыл полицейский патруль, и представление удалось прервать. Правда, не без труда. Тот, кого мы привели, — предположительно, глава шайки еретиков…

— А зачем вы его сюда вообще привели?

На фоне раздалось прерывистое мычание. Комендант смутился от поставленного вопроса и отвел взгляд в сторону.

— Ладно, дальше, не задерживайте.

— Пока что, точно определить, кто именно стоит за всем инцидентом, — невозможно. Пойманные люди душевно больны, и поэтому либо вообще не способны вести осмысленный диалог, либо называют самые разные имена. Но двое сошлись на Герберте Муне.

— Кто такой Герберт Мун?

— М-м-м-м!

— Это тот, кого собирались казнить. Герберт Мун — столичный сборщик налогов, пойманный на крупной краже и приговоренный к отсечению головы.

— То есть, он организовал срыв собственной казни?

— Это лишь единственная смутная теория. Следствие склоняется к тому, что Муна подставил кто-то другой, чтобы организовать его казнь на глазах у четверти города и выпустить туда шайку безумных еретиков.

— М-м-м! М! — мычание еретика нагло наслаивалось на голос коменданта.

Король Рагнар с грозно-измученным выражением лица отдал приказ сержанту. Тот отвесил еретику хлесткую пощечину. От сладкого звука пощечины у короля отлегло на сердце. Облегченно, но все еще устало он обратился к коменданту:

— Кому, по-твоему, понадобилось так изворачиваться? А главное — зачем?

— Эти вопросы для следствия пока остаются открытыми. При допросе Герберт Мун со слезами утверждал, что в жизни ни одного лорена за пазуху не спрятал, и что он вообще самый законопослушный подданный. Его причастие к подобной затее кажется нам неубедительной. Иначе, зачем ему подставлять самого себя ради…

— Меня не интересуют чёртовы перипетии следствия, — сказал король Рагнар со вздохом и принялся сильнее массировать висок. — Лучше скажи, чего следствию не хватает от меня?

— Ах, да! От вас, Ваше Великомужество, — заискивающе начал комендант, — орден на розыск и допрос с пытками тех лиц, которые, возможно, причастны к данному инциденту.

Комендант выдернул из-под мышки свиток и всучил секретарю. Секретарь развернул длинный свиток и всмотрелся в мелкий шрифт.

— Тут более тридцати пяти имен, — озадаченно моргая, сказал он.

— Подписывайте, и с глаз долой! — рявкнул Рагнар и махнул рукой. Он небрежно добавил: — О, Великие Прародители…

Комендант внимательно следил, как секретарь выводит внизу драгоценную подпись Моровской Королевской Канцелярии. Он с предвкушением ждал, сцепив кисти рук за спиной. Получив заветный ордер, комендант поспешно удалился. Король Рагнар, потирая переносицу, услышал благоговейный грохот закрытых ворот.

Актеон, будучи весь в поту, посмотрел довольному коменданту вслед.

«Надо бы поговорить с комендантом Дело об осквернителе, — подумал Актеон. — Выяснить с глазу на глаз, какой расклад у городской полиции. Но это потом. Сейчас — король».

К пьедесталу, на котором восседал король Рагнар, вел длинный тигровый ковер. Трон украшен золотыми виньетками и обит красным бархатом. С краев подлокотников торчали искусно выполненные золотые головы тигров, от клыков раскрытой пасти до разрезов глаз. Кумачовый плащ, пристегнутый одной заклепкой на груди, покрывал крупные плечи. Одна рука — за что его и прозвали Железным Кулаком — облачена в пластинчатый доспех, начиная с тяжелого наплечника, продолжая предплечьем и заканчивая железной перчаткой на кисти. Это не просто тяжелое украшение, а символ железной воли короля Рагнара, не раз доказанной в делах прошлого.

Разомкнув отяжелевшие веки, Рагнар заметил новоявленного капитана Иностранного Легиона и почесал ровную каштановую бороду.

— Здравствуйте, Ваше Великомужество, — начал Актеон и обернулся: — вижу, вас беспокоят дела насущные.

— Ох, и не говорите, — ответил он и грубо отмахнулся рукой в сторону.

Собравшаяся подойти с подносом служанка потупила взгляд и остановилась как вкопанная.

На подносе стояли два хрустальных бокала и бутылка дорогого кортинского вина, которое по обыкновению король Рагнар велел подавать тем гостям, кого он уважал или старался задобрить. Капитан Актеон был ни из тех, ни из других.

— Как вы могли засвидетельствовать, Актеон Сельвийский, — сказал король со скрытой неприязнью, сквозившей в голосе, — ситуация с еретиками активно решается.

— Не стоило объяснять очевидное, — выкинул он с открытым пренебрежением к Его Великомужеству.

Король не обратил на это внимания:

— Буквально полгода назад все было спокойно — никаких скандалов и нарушения порядка. А сегодня столичная полиция работает как заведенная, гоняется за психами по городам, пытает — и все без толку. Их только еще больше становится, плодятся как тараканы, сбиваются в шайки и устраивают беспредел. Еретики превозносят себя как мучеников под крылом милостивой богини Евы. Они истязают себя, чтобы стать ближе к богине Еве, хотят получить ее защиту и материнскую жалость.

— И с каких пор еретики вдруг решили подать голос?

— Вы сами прекрасно знаете. С тех самых пор, как появились реликтовые осквернители.

— Ц, ц, ц, — Актеон покачал пальцем, — в образованных кругах их называют RelictoMorten. Первое слово, думаю, говорит само за себя, а Morten — обозначается как «чужеродный» или «инородный».

— К вашему удивлению, образованные люди бывают и вне служителей Магистрата, — сердито отозвался Рагнар. — Мне кажется, вы недооцениваете масштаб ситуации. Вам объяснить, почему Дело о реликтовых осквернителях настолько важно?

— Раз это имеет отношение к предмету нашего разговора, — Актеон легко пожал плечами, — то почему бы и не расставить все точки над «ё»?

Слава Огненного Пантеона, на которой держится почти вся власть в Моровском королевстве, находится под угрозой.

Но совсем недавно возгорелся протест еретиков из Культа Боли. Культ предает анафеме Пантеон Огня и заодно все героическое прошлое Моровии. Они рьяно обвиняют Пантеон в тщеславии и утверждают, что реликтами способен владеть абсолютно каждый,