Похожий на Тома ростом и цветом, Золотой Дракон бессмысленноуставился вдаль. Струйка слюны бежала из левого уголка его рта, раздвоенныйязык то показывался наружу, то прятался. Он не пожелал — а может, не смог —принять обычный драконий облик, потому и Тома оставался в обличье воина. Ониказались двумя рыцарями в доспехах со шлемами в виде драконьих голов, изпрорезей которых смотрели налитые кровью глаза. Давным-давно их предки умелипринимать и другие формы. Но долгое общение с людьми и очевидное преимуществогуманоидной формы сделали этот второй облик для любого дракона чем-то настолькоже привычным с рождения, как дыхание.

Слуга Ледяного Дракона отвесил довольно небрежный поклон, нестолько выражая почтение монаршей особе, сколько насмехаясь. Тома громкозашипел:

— Ну? Мы можем идти? Или прикажешь разбить лагерь и ждатьздесь весны? — Весна давно не приходила в Северные Пустоши; с тех пор какначали править Короли-Драконы, землю здесь укрывала вечная снежная пелена.

Слуга шагнул в сторону и указал посохом в сторону гор, черезкоторые перебрались путники.

— Моему господину известно, что вы здесь. Он приближается,чтобы встретить вас. — Кажется, последнее обстоятельство произвело на слугунекоторое впечатление. — Он не выходил на поверхность со времени возвращения споследнего Совета Королей.

Поверхность?..

Снова налетел снежный вихрь, тоскливый свист ветра сменилсяоглушительным воем, и, прежде чем Тома успел снова накинуть капюшон на головуотца, началась метель. Холод, и без того опасный для огненных драконов, грозилзаморозить их насмерть. Сквозь снежную пелену ничего не было видно, и толькоблагодаря веревке Тома догадывался, что конь отца все еще рядом.

Нечто очень большое появилось впереди. Тома укрепилзаклинание, наложенное на лошадей.

— Ма-а-аи поздравления, герцог Тома, доблестнопозаботившийся о моем брате, его величестве Короле Королей. Мой дом вс-с-сегдаоткрыт для вас.

Ветер немного утих — ровно настолько, чтобы огненный драконмог разглядеть хозяина Северных Пустошей. И снова его ожидало потрясение.

Ледяной Дракон навис над ними, широко расправив крылья,распахнув огромную пасть. Он был чудовищно велик — намного больше Золотого. Ипотом, это был не тот Ледяной Дракон, что в последний раз приезжал с визитом кКоролю Королей перед наступлением всеобщего хаоса. Повелитель Северных Пустошейвыглядел куда более устрашающе, чем любой из его служителей. Невероятно худой,так что сквозь кожу проступали ребра, он казался призраком, восставшим изцарства мертвых. Даже в его глазах, не то мертвенно-белых, не тобледно-голубых, было нечто, говорившее, что к жизни в этих краях следуетподходить с другими мерками. Его голова была длинной и плоской, из огромнойпасти вылетали облачка морозного воздуха.

Очевидно, за последнее время здесь произошли серьезныеперемены. Перед герцогом Томой был не тот дракон, которого он ожидал увидеть, исовершенно не тот, кого бы ему хотелось видеть.

Но отступать назад было поздно, да он и не смог бы этогосделать, даже если бы захотел. Ледяной был единственной надеждой Томы навозвращение трона отцу — а значит, потом и себе. Вопрос был в том, насколькосхожи окажутся цели Томы и Ледяного Дракона.

Закованный в ледяные доспехи левиафан с треском расправилкрылья и улыбнулся — так, как драконы улыбаются только близким родственникам.Но за этой улыбкой не было никаких чувств. Никаких.

— Я давно жду вас, — равнодушно уронил Ледяной Дракон.

Застывшему от ужаса Кейбу лезвие меча казалось вдвое большечеловеческого роста. Рукоять, выгнутая наружу наподобие бараньих рогов,придавала мечу дьявольский вид. Рогатый Клинок, творение безумного колдунаАзрана Бедлама… истинное воплощение зла! Кейбу это было известно лучше, чемкому-либо другому, поскольку он приходился Азрану сыном.

— Твоя кровь принадлежит мне, — прошипел мучитель, поигрываязловещей игрушкой Азрана. Он ловко подскочил к молодому магу, едва державшемусяна ногах от страха. Кейб метнулся прочь от высокой, закованной в доспехифигуры, лихорадочно пытаясь вспомнить подходящее заклинание, чтобы выбраться избезжизненных просторов, именуемых Бесплодными Землями. Сколько длилась этапытка, он сам не знал. Это было неважно. Но внезапно его недруг снова навис надним.

Преследователь издевательски захохотал, свирепо вращая алымиглазами, — только их и было видно под черным шлемом в виде драконьей головы. Всверкающих глазах приплюснутой змеиной головы горела ненависть.

Это был Король-Дракон, один из тех, кто правил Драконьимцарством, притом из числа самых знатных. Равных ему было не больше дюжины, итолько одного этот Король называл своим господином.

Один-одинешенек и во власти Короля-Дракона…

Что-то вцепилось Кейбу в лодыжку, и он растянулся наспекшейся, твердой, как камень, земле. Его лицо запрокинулось к безжалостномусолнцу, и на мгновение он ослеп. Когда через секунду в его глазах прояснилось,он смог разглядеть нового врага.

Рука. Огромная когтистая лапа, словно выросшая из земли. Онакрепко сжимала его ногу.

Кейб изо всех сил пытался высвободиться из страшной клешни,на несколько секунд позабыв о другой, более страшной угрозе. Только когдаогромная тень единственного на протяжении многих миль живого существа накрылаего, он вспомнил, но было уже поздно.

— Твоя кровь принадлежит мне, — удовлетворенно прошипелКороль-Дракон. Он был такого же бледно-коричневого цвета, как высохшая земля, иКейб не верил своим глазам.

Дьявольское оружие обрушилось — и вонзилось в землю в дюймеот молодого волшебника, ухитрившегося откатиться в сторону, несмотря наудерживавшую его лапу.

Теперь он видел длинную приплюснутую голову и узкие свирепыеглаза того, кто держал его ногу. Больше всего это существо напоминалоармадилло, броненосца — но таких огромных, с человека, армадилло не бывает.Существо зашипело и выпрямилось во весь рост, протягивая к нему вторуюкогтистую лапу.

— Может, мне следует позволить ему разорвать тебя накусочки? — мягко спросил Король-Дракон. — Или ты предпочтешь поцелуй этоголезвия, Кейб Бедлам?

Кейб снова попытался вспомнить заклинание, но ничего невышло. Что-то сковывало его ум, его силу. Он чувствовал себя беспомощным ибезоружным. Но почему?