И ногти у меня должны быть совсем другими, чуть ребристыми, требующими повышенного ухода. Я провела подушечками пальцев по овальной ногтевой пластинке. Таких идеальных я ни у кого не видела. Я тряхнула рукой, но видение никуда не исчезло. Все та же загорелая рука с длинными пальцами и овальными ногтями.

На них красиво смотрелся бы лак любой расцветки, — мечтательно повертела я ладонью на свету. И только потом оцепенела от догадки.

А что, если я не сплю? Что, если я умерла и попала в чужое тело?

Я ущипнула себя изо всех сил и едва не вскрикнула от боли, которая оказалась реальнее некуда.

Значит, я и в самом деле умерла? Как? Я стала воскрешать в памяти последние минуты своей обычной жизни, но вспомнила лишь чувство горького сожаления.

Собираясь с мыслями, я прислонилась затылком к холодным кирпичам и на миг закрыла глаза. Но тут же мне пришлось поморщиться от очередного завывания, взорвавшего голову. Определенно, с новыми знакомствами лучше не спешить: вторая смерть за день, теперь от рук спятившего горлопана, — это не то, что мне сейчас надо.

Потому что я очень хотела жить. И если Вселенная решила дать мне второй шанс, я не собиралась его упускать. Ведь вся моя недолгая жизнь прошла мимо. Я не успела познать ни любви, ни счастья материнства, ни принятия от родителей. Я даже кота не успела завести!

А еще в той жизни я часто ошибалась. Не тем людям доверяла и не тех остерегалась.

Единственное, что меня радовало, — это моя работа. Только занимаясь ей, я чувствовала, что живу. А когда встречала выздоровевшего пациента, мое сердце билось быстрее: ведь вот он, результат моего труда.

Наверняка и в этом мире существует немало целебных трав и я смогу продолжить заниматься любимым делом. И я сфокусировалась на дальнем углу, в котором теснились несколько горшков с диковинными растениями.

Их сердцевидные бордовые листья тянулись к земле, а из пазух на длинных цветоножках свисали ни на что не похожие зеленые соцветия. К гадалке не ходи, это из-за них моя голова только что чуть не пошла кругом.

Это целебные растения? Или декоративные? Если бы эта яркая травка была бесполезна, тогда зачем держать ее в подвале и тратить деньги на освещение…

Недоброе предчувствие сжало грудь, противный ком подкатил к горлу.

Лампочка, болтавшаяся на жирном, с широкой шляпкой гвозде, освещала каждый закуток, но все равно подвал выглядел мрачно. И дело было не в низком своде и не в кирпичных стенах, и даже цементный пол был ни при чем.

Дело было в другом. Пока я тут продолжала валяться кулем, что-то изменилось. Сладкий цветочный аромат исчез, и ноздри теперь покалывал запах хвои. Воздух стал густым, он с трудом проникал в легкие, и кислорода мне перестало хватать.

Быстрый взгляд по сторонам вогнал меня в оторопь.

Сквозь кирпичные стены и деревянный свод в подвал просачивались темные щупальца неведомой субстанции, постепенно растворяясь в теплом медовом свете.

Одно из щупалец обвило патрон с лампочкой, словно змея, и направилось в мою сторону. Несколько секунд, и оно оказалось совсем близко. Недолго думая, я взмахнула рукой, но вторженец никак не отреагировал на движение воздуха. Он лизнул пальцы и пополз вверх к плечу.

В оцепенении я смотрела на желеобразный студень, холодящий руку, и не понимала, что мне делать. Уже пора кричать караул или ничего из ряда вон выходящего не происходит?

Над ухом снова раздалось пронзительное жужжание. Я и глазом моргнуть не успела, как приставучая пчелка, суматошно намотав вокруг меня несколько кругов, спикировала в темную субстанцию. И, балансируя как канатоходец, зависла на ее крае.

«Куда ты лезешь», — едва не зарычала я и тряхнула рукой.

Студень всколыхнулся, лизнул прозрачные крылышки, и насекомое стало в нем тонуть, как в водовороте. А через секунду тьма, заполнившая подвал, развеялась без следа.

Я несколько раз моргнула, но пугающие черные щупальца растворились в воздухе, словно их и не было.

Чудеса, да и только!

Вверху опять загрохотало, и на меня снова посыпалась пыль, а люк над головой стал стремительно уменьшаться.

Незнакомцу, наконец, надоело завывать и он решил замуровать меня здесь?

Я неловко встала, дотянулась до свитка и, не теряя времени, ухватилась за несущую часть лестницы. А потом тряхнула ею изо всех сил.

От резкого движения плечо прострелило так сильно, что из глаз посыпались искры, а в голове загудело. Миг спустя через шум в ушах пробились трехэтажные ругательства, усиленные топотом ног.

«Ну вот, разозлила…» — мелькнула трусливая мысль. Но я ее сразу же прогнала прочь. Мне сейчас не до сантиментов. И, ухватившись за перекладину, полезла вверх.

Стоило выбраться в комнату, и мой взгляд прилип к бороде хозяина дома: нестриженая, не видавшая расчески, она вся пошла колтунами и могла оказаться жилищем полчища насекомых. С его прической дела обстояли не лучше: ни воды, ни парикмахера длинные космы, сбившиеся в дреды, не видели много месяцев, если не лет. Отдельные их пакли терялись за драным засаленным воротником безразмерной подпоясанной рубахи.

Впечатлившись неопрятностью своего визави, я не сразу рассмотрела пожелтевшую, испещренную морщинами кожу и сверкающие маниакальным блеском голубые глаза.

— У-у-у, явилась, на мою голову, дура! — от несвежего дыхания незнакомца я едва не оступилась. — А ну проваливай!

И он пружинящей походкой, никак не сочетавшейся с его старческим обликом, направился в сторону внушительных размеров белой двери. Которая, едва он коснулся ручки, открылась со звонким щелчком.

«В заложниках меня здесь держать не планируют». — Мое сердце чуть успокоилось, и я принялась осматриваться.

Я стояла в центре гостиной. Под ногами был добротный деревянный пол, покрытый красной масляной краской. Над головой в черном патроне на кривом проводе висела засиженная мухами лампочка. Такая же, как в подвале, но меньшей мощности. Всего сотка. Два больших окна выходили на забор, по которому лениво шагала кошка. Часть внутренней стены гостиной занимал белый бок печки.

«Здесь, наверное, уютно зимой», — втянула я в себя