бульвару звенели капели – это гуляла весна.

Вислоухая безродная собака лежала под скамейкой,

Она очень преданной была

И возвращения хозяина ждала.

В тот день стояли клёны в убранстве золотом,

И они сюда часто ходили гулять.

В тот самый день его увезли на машине с крестом,

А ей оставалось только что ждать.

Она сначала дни пыталась считать,

Но от голода силы совсем потеряла.

И даже стала своё собачье имя забывать,

Когда зима её морозом убивала.

А к весне она совсем ослепла, наверное,

                   время пришло умирать,

Её уже страшился любой суеверный,

Но она оставалась ждать,

Потому что имя её было – Верный.

Но однажды он кому-то помешал,

И его ногами запинали.

Он у скамейки растоптанный лежал,

Хотя больше уже не дышал.

Но пришёл бестелесный дух

И его унёс на руках.

Верность не обсуждается вслух,

Но живёт даже в мёртвых сердцах.

Весна

Грозы в небе отыграют, отзвонят дожди,

Лопнут на берёзке коричневые почки,

На буграх прогретых зацвели цветы,

А на вербе уже первые листочки.

А на синем небе – облако барашком,

А на деревьях колгота грачей.

Да спор ручьёв, бегущих по овражкам,

Кто из них прозрачней и ловчей.

Праздничную музыку звонят в колокола,

И всё живое солнцем золотилось.

А душа совсем раздета догола,

Она как будто заново родилась.

Песнопения разносит лёгкий ветерок,

И то, что есть у нас, ничем не подменить,

Ведь над свечой Пасхальной не гаснет огонёк,

И душа готова верить и любить.

Обнимитесь крепко, поцелуйтесь жарко,

Всё на свете будет хорошо:

Каждый будет удостоен своего подарка,

И все друг другу улыбнутся широко.

И не будет как-то по-другому,

Когда мы станем до конца осознавать,

Что мы все – братья по небу голубому,

И должны во всем друг друга понимать.

Высшая мера

Это не юность коварно сбежала,

Я сам, гордо приосанившись, ушёл.

А она сидела на крылечке и молчала,

Глазки вытирая о ситцевый подол.

Я в никуда ушёл, не обернувшись.

Откуда мне дано было узнать,

Что однажды, в темноте очнувшись,

Её, как избавленье, буду звать?

Божия коровка на узенькой ладошке,

И на ресницах васильковая роса.

Да ещё бы песня на гармошке,

И мне другая воля не нужна.

Юность моя огородная,

И латка на латку шьётся до слез.

Это земля моя родная,

Я клятву ей в сердце принес.

Прости меня юность, что рвался куда-то,

За что сохранил, и чего не сберег.

Прости, что меня изменила утрата,

Которую не превозмог.

Юность, поцелуй меня во сне,

Мальчишку с поседевшей головой,

Он из капкана времени кланяется тебе

Как высшей мере человечности Земной.

Готов

Ты уже готов спросить себя,

О чём рассказ Тургенева «Муму»;

А может, мир давно сошёл с ума

И, стоя на карачках, воет на луну?

Телами друг на друга наползают

И в собственный колодец радостно плюют,

Друг с друга что-нибудь всё время получают,

И собственных детей в приюты раздают.

Будут шконки лагерные строиться,

И придут себе подобных за идею убивать,

А позже в очередь построятся,

Чтобы ту же самую идею заплевать.

Собака зло ощерится, если её пнуть,

А калеку принуждают выполнить кульбит.

Наверно, это просто нагоняют жуть,

Но он от страха и бессилия смолчит.

На площадях в кострах ведьмы догорают,

Кто-то откупился, что во спасенье врёт.

Одни души мёртвые скупают,

А кто-то жертву на убой везёт.

Ты уже готов спросить себя,

Что точно знаешь, куда надо повернуть,

И что помнишь про ту «меру серебра»,

Которая и есть проклятая «суть»?

Смысл

Муха не всегда выбирает мёд,

И вроде, что и курица – не птица,

И пчела не залетит в закрытый рот,

Даже если сильно разозлится.

Вокруг Земли вращается Луна

И тянет за собой отливы и приливы,

Заглядывает в окна и в глаза,

Хочет разобраться, насколько мы счастливы.

Дырявое ведро висело на заборе,

В нём поселилась горстка воробьёв.

Бывает, плачет победивший в споре,

Поняв, что заблудился в смысле слов.

Для тех, которые приходят убивать,

Жизнь законы по-особому включает,

И тех, кто не умеет жалеть и сострадать,

От демонов ничем не отличает.

Старушка плачет, помолившись над могилкой,

Ей страшно, что творится с человеком.

И пусть правда никогда не станет силой,

Придётся жить и подавать калекам.

Не бывает истины простой.

Жизнь, она из камня возродится,

Окропится всё живой водой,

И темнота в рассвете растворится.

Жизнь

До некоторых пор жизнь только отдаёт:

Греет, кормит, учит, охраняет,

Но однажды день такой придёт,

Когда она свой счёт тебе предъявит.

И никто от этого не будет защищён,

А там всего один простой вопрос,

Один и тот же с незапамятных времён —

Для чего ты на Земле живёшь?

Он будет одинаково конкретным

Для всех, без исключения, людей,

А особо показательно-предметным —

Для нищих попрошаек и царей.