одно и то же время и пространство,

И если они рядом, то значит, мы живы.

Станут

Отпустите на волю птиц,

Пусть летят они в дальнюю синь,

Откуда смотрит тысяча лиц

И я им крикну свое «Аминь»!

Глаз орла свети́т янтарным цветом,

Я от того и поверил в тебя,

Что Солнце приходит с рассветом

И горит на цветах роса.

Я греюсь возле этого тепла

Без стеснений и лишней учтивости.

Я поэму напишу для тебя,

Даже если у всех стану в немилости.

Я по узенькой кромке иду,

Держа тебя за обе руки.

Я тем самым светом подсветил судьбу,

Растерев в труху все наветы и слухи.

Зима и лето друг друга рифмуют,

А осень с весной друг друга жалеют.

Нас потому и ревнуют,

Что сами мечтать не умеют.

Пусть не будет страхов и войны,

И жёлтые цвета станут золотыми,

Просящие и страждущие будут прощены,

А старики вдруг станут молодыми!

Суждено

На утреннем ветру рассеялся туман,

Сороки на заборе горлопанят,

Мелькает по проулку цветастый сарафан,

И запахи дворовые дурманят.

Сложили георгины бутоны на пионы,

С них капает хрустальная роса,

Они совсем легонько позолочены

И источают ароматы из себя.

На венчик красной маковой головки

Села голубая стрекоза.

Музыка природы без аранжировки

Всегда всепоглощающе чиста.

Собака жмётся преданно к ноге,

Она стареет так же, как и я.

У неё лишь серебринки на спине,

А у меня уже седая голова.

Мы, возможно, себя сами разрушали

И будем обязательно истленны,

Но мы ведь тоже и любили, и страдали,

Потому, как и природа, должны быть несомненны.

Опять мелькнул цветастый сарафан,

А если нам другое суждено,

А что я чувствую, то всё самообман,

А нас природа прокляла давно?

Счастье

Это всем известно, что счастье не в деньгах,

Но все это хотят проверить на себе:

А может это кто-нибудь придумал впопыхах,

Что счастье кроется в душевной простоте.

Всегда было огромным искушением

Для всех, которым счастья не хватало,

Надёжным заручиться откровением,

Чтобы счастье только прибывало.

Сколько себя ни накручивай,

Личное счастье всегда субъективное.

А сколько бодрых маршей ни разучивай,

Счастье коллективное всегда демонстративное.

А семейное счастье всегда нормативное,

Оттого, что оно обязует.

А вечное счастье, конечно, фиктивное,

Потому что не существует.

Есть одно реально счастье достижимое,

Которое останется с тобою и в зное, и в ненастье,

Оно не заменимо и невосполнимо —

Это неподдельное родительское счастье.

Даже крохами умейте поделиться,

И вы обязаны верить и любить,

И за друзей, и за врагов молиться,

Если поимели счастье жить.

Туманы

Я не хотел остановить мгновенья,

Мне хотелось просто покоя,

Когда остались только страхи и сомненья,

Как после очень злого перепоя.

А на похмелье – за окном холодная весна,

Нам в ней места не хватило для двоих.

Где-то уже год идёт война,

Она разделила людей на врагов и своих.

Туман густой и лицемерный

Грунтует город серой размазнёй,

Вот такой порядок интерьерный

Разделяет нас между собой.

Капели в свои сроки отзвенели,

Но чародеи нам туманов понаслали,

Потому на вербах серёжки не прозрели,

И мы с тобой друг друга совсем не понимали.

Всё очень зябко и безветренно,

Как будто чародеи ждут преподношения,

А то, что иллюзорно и болезненно,

Так это наши с тобой отношения.

Но как бы мы черту не перешли,

Когда не оживляют сухоцвета

Ни проливные тёплые дожди,

Ни вдохновенье солнечного лета.

Привал

Даже если в жизни дорога не прямая,

Должен быть привал на страстном пути,

Где горло продерёт водица ключевая,

И прямо на обочине – рыжие цветы.

Где рябиновое дерево в красных эполетах,

И на молоденькой берёзке золотой мундир.

Они сегодня в уникальных раритетах

Вышли показаться на весь мир.

Две птички-невелички пьют из родничка,

Мизерно волнуя зеркало живое,

А из-под листика торчала голова сморчка,

И он похож на мини-чудище лесное.

Серенькая мышка двигает усами,

Верно, хочет запугать спящую сову,

А конопатая саранка, как кувшин с медами,

Подманила попрыгунью-стрекозу.

И тут во всем своя дорожка звуковая,

Но её мало кто умеет ощутить:

Она, выдохи и вдохи заплетая,

Умеет напрямую с душою говорить.

И вот моя минута истекла,

И мне надо подниматься и идти,

И я скажу всему живому, что вокруг меня:

Спасибо за коротенький привал

                     на страстном пути!

Пристенок

Мою маму в школу вызывали,

Когда я анекдот про Лёню рассказал,

И почему-то извиняться принуждали,

Когда историка Лаврентием назвал.

Как солнце каждый день на небеса восходит,

Так неприкасаем главный из вельмож.

А историк наш пьёт и колобродит,

Хотя до неприличия на Берию похож.

Я в пристенок выиграл два рубля,

И мы с другом в пирожковой шиковали,

А с пачки «Примы» ископчённой втихаря

В изнеможении за школой отрыгали.