Нас изводили страхи и хворобы,

А мы гуляли – только развяжись!

И клятвы приносили для собственной утробы,

И это тоже называли жизнь.

А жизнь заставит заглянуть в себя:

Что просто разбазарил, а что сумел собрать,

И сколько время промотал зазря,

И что теперь намерен отдавать?

Жизнь нельзя ни завещать, ни подарить,

И она сумеет каждому воздать.

Её нельзя ни подменить, ни повторить,

И только камни за собой осталось собирать.

Закуска

Закажу в китайском ресторане

Фирменную утку по-пекински.

И пусть у повара дракон на сарафане,

Я водку разолью по-сахалински.

Хорошо сидеть под опахалом,

Когда кухня иноземная – острая и вкусная,

И пусть мнение моё прозвучит скандалом,

Но нет закуски лучше, чем кета семужная.

Это там, где чайка прокричала:

– Мир большой, иди в него смелей!

И юность вслед рукою помахала.

Ничего никто не выспорит у Родины моей.

Изломанные морем берега,

Песчаные обрывы и брусничные кусты.

Здесь серым пеплом отливается вода

Откуда-то из самой глубины.

Двое из Сибири по груздям страдали,

А другу с Украины жизни нет без сала.

Все без ложной скромности о своём мечтали,

А утка по-пекински на столе скучала.

Надо помолиться за волю и терпение,

Когда реальность злобна и капризна.

Наступит день всеобщего смирения,

И накормит всех иконописная Отчизна.

Мутный шум

Кому-то не хватило человечности,

И он падшего мимоходом пнул,

А другой, из собственной ущербности,

Свечи поминальные задул.

Кому-то в День благодарения

Привели в подарок белого слона,

А у кого-то лопнуло терпение,

Когда вокруг сплошная срамота.

У неё сегодня романтический приём,

Она в красном пеньюаре заговор плетёт.

А у него всё та же тема день за днём:

Что делать, если медленно встаёт?

Бесчеловечный и ущербный,

                      счастливый и психованный,

Всё в себе таскает человек,

А ещё он интриган и сам собой закомплексованный,

Но по-другому это был бы недочеловек.

Не умея отличить дурного от хорошего,

Этого нельзя ни разогнать, ни примирить,

Много есть на свете непохожего,

Это надо понимать и с этим надо жить.

В бокал с шампанским капнула слеза,

Пытается скрипач с ноты не сорваться,

В мутный шум сливались голоса,

И невозможно было в лицах разобраться.

Не затоптать

Хочу, чтобы была поздняя весна,

Уже пройдут дожди и половодья,

Из земли пробьётся зелёная трава,

И карась зайдёт на мелководье.

Потихоньку уже мошки появляются,

Лепят ласточки уютное гнездо,

А яблони в саду друг другу улыбаются,

И кажется, что утро и вечер заодно.

Одинаково тепло в рассвете и в закате,

Одна и та же парфюмерия в воздухе висит,

И всё купается в этом аромате,

И, взлетая, цапля крыльями шуршит.

В туман распарашютились ромашки,

И их глотает изумрудная трава,

А на сирени закудрявились кудряшки —

Вот это всё и есть природа естества.

Пташки и цветочки нам могут указать,

Как найти дорогу к естеству,

Как друга верного искренней обнять,

И как быть самим собой во сне и наяву.

Надо очень нежно в этот мир входить,

Чтобы ту поэзию хоть слегка понять,

Но, когда придёшь благодарить,

Опасайся что-нибудь случайно затоптать.

Не хочу

Разговоры ни о чём хлюпают, как слякоть,

Мысли сонные плывут в ватных берегах.

Впору бы напиться да поплакать,

В тоске о не замоленных грехах.

Возьмите меня в подмастерья

К тем, что своды держат на плечах,

Только пусть исполнятся поверья,

Которые написаны в стихах.

Не хочу сидеть за тем столом,

Где за погибших будут рифмой говорить

И рассуждать, как о деянии святом,

Что мы весь мир сумеем победить.

Не лучше ли покаяться в смирении

За мёртвых и пока ещё живых,

И перестать жить в страхе и в смятении,

Разделяя людей на своих и чужих.

У людского рода один лишь общий враг,

Который всё добро до тени разлагает,

И, сердце погружая в полумрак,

Растлевает души и разум отнимает.

Слепому укажите путь до родника

И в кровавой жиже не дайте замараться.

Застынут в ожиданьи города,

И наступит время дома прибираться.

Сограждане

По аллеям топчут тополиный пух,

Цветочные клумбы стоят, как торты.

Я этот день воспринимаю на запах и слух,

Вопреки городской суеты.

Над проезжей частью бабочка летает,

Голуби клюют бабушкины крошки.

Жизнь, на удивление, всё это совмещает —

Ревущие машины и «мяу» чёрной кошки.

На сирени пчёлки с лапками цветными,

Шмель на абрикосе заносчиво жужжал.

Он по сторонам стрелял глазами золотыми,

Чем маленькую девочку сильно напугал.

В запахе травы – покой и благодать,

Он может просто так омолодить.

Там юного кузнечика учат стрекотать,

Здесь каждый шорох может удивить.

На перекрёстке – светофор и колгота,

А воробьи у остановки промышляют:

Они клянчат семечки у деда-чудака

И всех своим «настырством» развлекают.

У нас на всех – одно гражданство,

А в городах у них свои затишки и углы.

У нас