говорыт тут Добрынина родная матушка:

«А не ври-тко ты, калика перехожая!

А тепере веть Добрынюжка уже жывого нет!»

Говорыт ей калика перехожая:

«Уш ты дай-ко, Добрынина родная матушка,

45. Уш ты дай мне-ка да-й звоньцяты гусли, —

Я пойду же к Олёшеньки на свадёпку,

Посмотрю у Олёшеньки дак молоду жену.

Если весела сидит, запечалю ей;

А печальняя сидит, я розве́селю!»

50. А Добрынина веть матушка не отказывала,

А дала тут калики да звоньцяты гусли.

Говорыт ишше калика да перехожая:

«Уш ты ой еси, Добрынина родная матушка!

Ишше дай ты мне-ка платья цветного, —

55. А не слишком хорошого, а по средьнему».

Добрынина тут матушка не отказывала,

Говорыла калики только таково слово:

«Не попасть тибе, калика, тебе на свадёпку,

Не видать у Олёши дак молоду жену:

60. У ворот ёво стоит да дваццэть сторожов —

Не пропустят тибя калику да перехожую;

А у дверей его стоит десеть прьщверьников —

Не попасть тебе, калика, к ему на свадепку!»

А взяла-де калика да скрипку пот полу

65. Да ф правое взяла ее пот пазуху.

Ну прыходит калика да перехожая,

Где стояло у ворот дак дваццать сторожов,

Говорыла калика таково слово:

«Уш вы здрастуйте, молоццы да добры молоццы!

70. Я принёс вам тепере золотых я вам

А на винную, на винную на цяроц(ь)ку, —

Пропустите меня на свадёпку!»

Да прыходит калика где ко дверецькам,

Где стояло у дверей да десеть сторожов,

75. Говорыт-де калика перехожая:

«Уш вы здрастуйте, молоццы да добры молоццы!

Пропустите меня, скомороха, на свадёпку, —

Вам досталась да золотая вам

Да на винную вам да всё на цяроцьку!»

80. А заходит калика да во светлу грыню,

Она крест-от[1] кладёт да по-писаному,

Да молицце калика да по-учоному,

А Владимеру князю он поклоняиццэ:

«Уш ты батюшко Владимер стольнекиефской!

85. А позволь мне скомороху поиграть на скрыпоцьку

И розве́селить у вас пир бы навесели!»

Говорыт-де Владимер стольнекиефськой:

«А-й зайграй-ко, с(ко)морох да утешливой,

Зайграй-ко, скоморох, ты во скрыпоцьку, —

90. Ты утешь-ко нас тепере на пиру же всех!»

А стал скоро-ли дак розбиратисе:

А натегает веть он струноцьку от Киева,

А от Киева он натягает да до Цернигова;

А другую натягает ету струночьку,

95. Да другую послал как в Ерусалим-град.

Зацял-де играть да он на скрыпоцьку

Да стал-де по струноцькам похажывать.

А говорыт только Праксия-королевисьня:

«Ах батюшко Владимер стольнекиефской!

100. А не видали вы игры такой тринаццать лет;

Когда был у нас Добрынюшка Микитиць млад,

От та же была игра на звоньцятых играх[2]!»

А игру он сыграл да переставатъ-де стал;

А тепере веть Добрынюшка, — играл как он, —

105. На остадоцьках калика да выговариват:

«Ты женилса здорово, да тебе не с кем спать!»

Догадался стар казак Илья Муромец,

Ишше што ета скрыпоцька выговар(ив)ат:

«А женилса здорово, да тебе не с кем спать!»

110. Видно сам тут Добрынюшка Микитиц млад!

Говорыл тут Владимер стольнекиефской,

Говорыл-де Владимер таково слово:

«Молодая ты Настасьюшка Викулисьня!

Ты налей-ко ты цяру зелена вина,

115. И не малу, не велику — да полтора ведра,

Да подай-ко калики да перехожое:

А далеко калика да переход дёржыт[3]».

А принимает калика цяру единой рукой,

Выпивает веть он цяру да к едину духу;

120. Да в эту во цяроцьку серебрену

А кладёт-де калика свой злачон перстень:

«Не узнала ты, Настасьюшка Векулисьня,

А пошла ты, Настасьюшка, за другого взамуш!

Я живёхонёк — да приехал я!»

125. А тут выскоцил Олёша из застолья вон

Да хотел бы над каликой да росходитисе.

Как Добрынюшка схватил его за русы кудри,

А стал его по грынёнки поважывать.

А говорыт тут калика да перехожая:

130. «Я за ето тебя да я тебя прошшу,

Што ты взял мою да молоду жену;

А за другое дело да тибя нельзя проститъ:

Уш ты ездил, Олёша, во чистом поли,

А увидел меня “видно да видно” мёртвого,

135. А привёс ты славушку вот нехорошую

Ко моей ты родимой да родной матушки —

Оскорбил* ты матушку мою несчасную!»

А скоцил тут стар казак да Илья Муромец:

«А остафьте вы Олёшеньку Поповиця!»

140. Да повёл-де из грыдьни да княженецкое

Да привёл-де Добрынюшка молоду жену

А ко т(ой) привёл де он к матушки родимое:

«Ах ты матушка моя да ты родимая!

144. А-й я сходил теперь — нашол свою молод(у) жену!»

Дорогая Гора

Дорогая Гора — большая деревня, на правом берегу реки Мезе́ни, на высоком месте, состоит из нескольких око́лков, в длину более версты. В ней есть волостное правление, приписная к находящемуся за рекой Кимженскому приходу церковь, министерское училище и фельдшер. Она стоит на летнем тракте; от г. Мезени до нее 30 1/2 верст, а от деревни Николо-Закурской 16 верст; по р. Мезени она славится своими сказителями. Почва у самой деревни отличается плодородием сравнительно с другими местностями Севера.

Тяросов Василий Яковлевич

Василий Яковлевич Тя́росов — крестьянин дер. Дорогой Горы; 55 лет; среднего роста; умный, даже хитрый, и не трусливый человек. Он женат и имеет четырех сыновей и трех дочерей; при этом один сын уже женат, а одна дочь замужем. Во время моего пребывания в Дорогой Горе он служил сельским старостой. Он грамотен, в молодости ходил на Кеды. Мне он пропел 11 старин: 1) «Хотен Блудович», 2) «Василий Буслаевич» (молодость, учение, расправа с новгородцами, путешествие и смерть), 3) «Наезд на богатырскую заставу и бой Подсокольника с Ильей Муромцем», 4) «Дунай», 5) «Бой Добрыни с Дунаем», 6) «Чурило и неверная жена Перемятина», 7) «Первая поездка Ильи Муромца», 8) «Сорок калик со каликою», 99) «Васька Пьяница и Кудреванко-царь», 10)