498, ей понадобится всего 37437 дней, или 102 с половиной года, если охотиться каждый день. Что ж, охотницы ведь не стареют и не умирают, как какие-нибудь фермеры. И не отвлекаются на рождение детей ради глупой иллюзии бессмертия. Или на зарабатывание качиков и строительство домов, чтобы оставить их детям. Или, наоборот, рождение детей, чтобы было потом кому оставить дома? Гош рассказывал что-то такое забавное о фермерах, но Джейн тогда особо не слушала. Охотницы вырастят себе любой дом в любом месте, не будут заниматься глупостями и никогда не умрут, а стало быть — что тут такого сложного добыть 299 498 шариков? Вот что она скажет Гошу в следующий раз, когда он заведет эту свою песню про Никогда и Невозможно. Невозможно? Для Гоша, не для нее. Уж она то, Джейн, непременно их добудет. А иначе — зачем это все?

Вот о чем думала Джейн, пока Девушка из Охотничьего домика что-то записывала в тетрадку, рассматривала шарики через лупу, засовывала их в коробочку-анализатор и делала все, что положено девушкам из охотничьего домика.

Девушка закончила и мило улыбнулась, а Джейн потянулась, как довольная кошка после обеда, и посмотрела на себя в зеркало. Хороша, а как же иначе. Обтягивающий комбинезон уже поменял цвет и отливал золотистым и коричневым, внутренними цветами охотничьего домика. Собственно, маскировка была уже не нужна, и Джейн отключила ее. Комбинезон раскрылся и быстро уменьшился, превратившись в открывающий большую часть упругой груди топ и удобную шорты-юбку, на вид больше напоминающую набедренную повязку.. Почему-то вне охоты комбинезон чаще всего хотел выглядеть именно так. Наряд этот, в сочетании с безупречными формами охотниц, неизменно вызывал алчущие взгляды мужчин-не-охотников, природу которых Джейн не понимала. «Стоит приоткрыть грудь чуть больше, и урожайность их морковки взлетает просто до небес», — говаривала ее приятельница Анжелика. Шутки шутками, но других причин комбинезонам по завершении охоты сворачиваться в почти невидимые кусочки материи, а фермерам пялиться на них из-за изгородей, никто еще не придумал.

Женщины-не-охотницы смотрели кто завистливо, кто высокомерно. Изредка, как эта малышка, что вечно за ней подглядывает, с восхищением. Но какая разница. Костюм был таким, и Джейн была такой, и дела в этом мире были устроены именно так.

Правая рука была в крови. Джейн поднесла ее к лицу — как же она все же любит этот запах — и нарисовала пальцем на щеке кровавую полосу. Ей показалось, что так будет хорошо. И так было хорошо.

Когда она вышла, рядом с домиком ошивался какой-то тип. Незнакомый. Все три внучки бабушки Нэн пялились на него из-за изгороди. У бабушки Нэн никогда не было детей, но зато были три внучки — неожиданно вспомнилась глупая сплетня. Впрочем, ей то что. Джейн лишь мельком окинула типа взглядом, проходя. Что-то с ним было не так. Но — какая разница. Все, чего ей сейчас хотелось — это домой, нырнуть в ласкающую прохладу домашнего озера, ощущая, как взбадриваются, а потом расслабляются усталые мышцы, а острое послевкусие охотничьей гонки становится все более тонким и изящным.

Кэт

Из охотничьего домика Джейн появилась еще красивей, чем раньше.

Должно быть, из-за того, что через всю щеку ее теперь шла темная полоса, черно-красная, блестящая на солнце. Кровью нарисовала, догадалась Кэт.

Прошла мимо Красавчика, а тот, обождав немного, двинулся за ней. Красавчик шел бесшумной охотничьей походкой. Кэт сама осваивала такую, и уже освоила… ну почти. Подожди ка… Он даже шаги свои синхронизировал с шагами Джейн! Если даже и издаст какой шорох, Джейн будет казаться, что это она… ну и дела!

Между тем сзади вдруг стало очень шумно.

Ну конечно, эти неудавшиеся невесты теперь гоняются за их общим братцем Джо, который нацепил на себя что-то странное — какой то совоедский головной убор, что ли? Весь утыкан перьями и веточками петрушки. Да уж.

Стоп! Сейчас Кэт сама поймает этого бездельника, тем более, что у нее есть повод.

Но не успела, сестры уже завалили Джо и принялись щекотать, а потом и стаскивать с него его дурацкую амуницию. Черт! Этого просто не может быть! Теперь, когда веточки и перышки частично поотваливались, Кэт узнала в руках у Тиши свой охотничий пояс! Тут же Стар выхватила его и принялась разглядывать. Как этот пройдоха Джо нашел его? И что же, черт возьми, еще можно было утыкать петрушкой!!! Это было плохо.

Между тем, Стар, поняв, что это такое, завопила и бросила пояс, как будто это была ядовитая змея. Тиша нагнулась, рассмотрела и тоже завопила, но не отвернулась, как Стар, а схватила и отбежала в сторону, чтобы никто не мешал разглядеть его получше.

— Бабушка, бабушка, — завопила Стар и побежала к дому.

А Кэт бросилась к Тише, и даже почти отняла пояс, но тут из дверей появилась бабушка, и тут же все замолчали, и Кэт выпустила из рук пояс, а Тиша — ее, Кэт, косу.

— Джо нашел охотничий пояс, — сказала Стар.

Бабушка забрала пояс, позвала утирающего нос Джо и ушла в дом.

— А вас я позову позже, — сказала она.

И это было плохо, чертовски плохо.

— А я знаю, чей это пояс, — заявила Тиша, как только дверь за бабушкой и Джоном закрылась.

Кэт была страшно зла. Не признать пояс своим, означало потерять его. Признать — означало тоже потерять, а вдобавок еще и получить самую тяжелую работу на грядках до конца месяца. Хорошо хоть месяц уже кончается.

— Видимо, твой, раз знаешь, — буркнула Кэт

Но можно было и не пытаться.

— Ясное дело, чей, — заявила подошедшая Стар.

Обе они встали рядом и уставились на Кэт, как две маленькие бабушки.

Стар сложила руки на груди, как делает бабушка, когда сердится. А Тиша подбоченилась и выпятила вперед подбородок.

— Ты хочешь убивать кроликов, Кэт? — вкрадчиво поинтересовалась Тиша, — маленьких, пушистых зверушек?

— Ты хочешь носить эту их мерзкую одежду, чтобы все могли видеть твою грудь, которую этот их корсет не прикрывает вообще? — продолжила Стар.

Какого черта, они всего лишь ее маленькие сестры. Хоть и выглядят такими… объединившимися.

— По-вашему, если б у меня был пояс, я отдала бы его Джо, чтобы он истыкал его перьями, и этой вашей морковкой?

— Нет, конечно. Ты бы нацепила его и бегала бы полуголой по лесу, изображая Джейн — фыркнула Тиша

— Ну вот. Ты видишь меня полуголой или в лесу?

— Вашей морковкой! Она называет нашу морковку “вашей морковкой”! Это точно ее пояс! — это уже Стар

— Тебя Стар,