Договорить Мэйв не успела. Лифт остановился, и двери кабины с коротким характерным сигналом открылись.

4

— Это… — Акли осекся. — Это что?..

На этаже, в тесном квадратном холле, куда обычно доставлял их лифт, не горело ни единой лампочки.

Нырнув рукой в карман, Акли достал мобильник и включил фонарик, но даже света из кабины оказалось достаточно, чтобы разглядеть обвитые плющом стены и понять — место, куда привез их лифт, не было их домом.

Холл напоминал руины: часть стен разрушена, другие оплетены странным на вид растением с большими, размером с их головы, листьями.

— Где мы? — вопрос Акли эхом отскочил от полуразрушенных стен.

Включив фонарик, Мэйв взглянула на электронное табло:

— Это последний этаж.

Не сговариваясь, они подняли головы. Три луча скрестились на потолке, и Мэйв прищурилась, стараясь рассмотреть через небольшую дыру в нём, затянутое тучами небо, но ничего не вышло. Ни неба, ни капель покрапывающего целый день дождя. Только тьма.

— И это они называют комфортабельным комплексом?.. — выплюнул Акли. — Чёрта с два! — он невесело усмехнулся, что-то проворчал себе под нос и зашёл обратно в кабину. Там поочерёдно нажал на все кнопки, но лифт не двинулся. Акли стукнул по панели управления кулаком — один раз, второй, третий, — и от этих ударов стены кабины задрожали.

— Прекрати, — Чад, не проронивший ни слова с момента, как двери лифта открылись, направил луч света на согнувшуюся почти пополам ржавую дверь, которая раньше — нет, которая в их доме, — вела прямиком к квартирам, и толкнул её. Та не поддалась.

— Эй ты, сопляк…

Чад не обернулся.

— Слышь?.. Я к тебе обращаюсь!

Мэйв почувствовала, как Лу сильнее сжала её ладонь.

— Пожалуйста, хватит. Здесь же ребенок.

На Акли это подействовало. Задыхаясь от негодования, он вышел из кабины, направил луч фонарика в спину Чада, перепрыгнувшего через полуразрушенную стену, напоминающую теперь живую изгородь, и крикнул ему вслед:

— Куда ты?

Мэйв знала куда. Догадывалась.

5

— Он же просто бросил нас… — Акли обернулся к Мэйв и Лу, которые спускались за ним по лестнице. — Видела? Джентльмен хренов… Держи-ка.

Мэйв взялась за протянутую руку и вместе с Лу перешагнула через разбитые ступени. Бетонные крошки захрустели под подошвой туфель, и Мэйв остановилась, пытаясь счистить их с каблука. Несколько раз шаркнув по пыльному полу, она направила луч на подошву, но взгляд замер не на обуви.

— Уже три.

Акли непонимающе уставился на неё, и Мэйв указала на экран мобильника:

— Мы здесь час, даже больше…

Акли кивнул, мол, понял, развернулся, намереваясь продолжить спуск, и вдруг спросил: «Может, лифт упал?».

— О чём вы?

— Лифт сорвался, и мы все… — Акли взглянул на Лу и, отвернувшись, бросил: — …ну, того. Сама понимаешь.

Мэйв покачала головой.

Не то чтобы она не понимала. Просто звучало это слишком фантастично. Намного легче было поверить в то, что это сон: жуткий, странный, но, как и крошки под её ногами, реалистичный. Мэйв чувствовала тёплую слегка влажную ладошку Лу, могла дотянуться до огромных зеленых листьев плюща, который расползся по стенам, ступеням и поручням, содрал — сожрал — штукатурку вместе с бетоном как мясо с кости и рос, рос, рос. Мэйв чувствовала запах сырости, слышала их осторожные шаги, но различить, явь это или сон, не могла. Будто они застряли где-то посередине. Между этажей. А пути назад не видели. Только с десяток ступеней в свете фонарей — и ни метра дальше.

Спустившись на первый этаж, Акли толкнул ведущую на улицу дверь и выглянул наружу. Он долго вертел головой, не пропуская их вперёд, а потом, так ничего и не сказав, махнул рукой.

Догадка Мэйв подтвердилась: плющ расползся и за пределы дома. Он змеился по дорожкам, бордюрам, газону, и травинки под его гибкими стеблями стелились как прелая солома. Оплетенные зеленой паутиной фонарные столбы, деревья, лавки, беседки, припаркованные под открытом небом автомобили — всё это Мэйв видела чуть больше часа назад, когда возвращалась с покупками из супермаркета, и, хотя взгляд её всю дорогу был прикован к чату с адвокатом, она могла поклясться: тогда с ними всё было в порядке.

— О, чёрт! — Акли бросился к стоящим в ряд машинам. — Это же моя. Моя!

Схватившись за толстый стебель у лобового стекла, Акли вскрикнул, разжал ладони и уставился на них, словно его ударило током.

— Как вы? — Мэйв подошла ближе и только тогда различила кровь на его руках. — Господи… Сильно поранились?

Достав из сумочки пачку бумажных салфеток, она протянула их Акли, но тот беспомощно развел руками, будто не понимал, что с ними делать. Взгляд его метался от окровавленных ладоней к машине.

— Дьяволово семя…

— Давайте, я помогу, — Мэйв промокнула ладони салфетками и ужаснулась. Раны были глубокими, не такими, что должны остаться от колючего стебля. По ладоням будто плетью ударили.

— Это же моя машина… Моя машина, чёрт его дери!

Акли вырвал руки из ладоней Мэйв и снова бросился на парковку. Лицо его раскраснелось, тело вытянулось как струна, и некоторое время он просто ходил вокруг машины, будто пытался понять, как — тут Акли огляделся, — а главное, чем можно высвободить застрявший на парковке автомобиль.

— Брось её, — Чад вышел с другой стороны дома и остановился рядом с Мэйв и Лу.

— В смысле брось? Она моя! Это моя машина. Я за неё даже не рассчитался, а её смяло как консервную банку! Кто заплатит мне за это? Ты, что ли?

Чад промолчал и в этот раз, но, заметив, что Мэйв скомкала окровавленные салфетки и по привычке осмотрелась в поисках урны, устало предупредил:

— Здесь вообще лучше ничего не трогать.

На секунду задумавшись, Мэйв кивнула и, скатав их в шарик, убрала обратно в сумку.

— Где вы были?

— За воротами.

— И что там?

— То же самое.

У неё перехватило дыхание. Всё даже хуже, чем она себе представляла. Что же им делать?

Мэйв взглянула на Лу, которая всё это время тихо стояла рядом, растеряно глядя по сторонам, словно ждала увидеть кого-то, и у неё сжалось сердце.

Вновь обернувшись к Чаду, она спросила:

— А вы не поранились?

Тот помотал головой, и Мэйв заметила, какое бледное, почти прозрачное, у него лицо. Привычки разглядывать людей она не имела, да и в желтом слепящем свете кабины, заметить такое непросто. Зато сейчас от неё не укрылись ни белая кожа, ни тонкие вены на висках и под глазами… а потом его лицо вдруг стало розоветь.

Мэйв уставилась вверх.

— Это ещё