Для них она так и осталась главной и единственной подозреваемой. Человеком, который знал больше, чем говорил, а значит на то была причина. Мэйв не догадывалась, в какой момент у них возникло чувство, будто она лжёт, но они ухватились за него, сжали в тиски, не давая ускользнуть, и, должно быть, мечтали проделать с ней тоже самое.

Теперь Мэйв часто думала об этом: он ведь их сын. Ей следовало догадаться, что с исчезновением Хью ничего не закончится. За ней не прекратят следить и не отпустят просто так. Мэйв станут преследовать. Они уже это делали, и Хью поступал так же. Он не всегда был жесток, напротив, загонял её в капкан постепенно, с любовью матери, прикрывающей дверь в спальню своего дитя — так мягко и осторожно, что даже щелчок замка не смог бы её разбудить.

Сейчас и они вели себя так же. Прощупывали, стараясь не спугнуть, выспрашивали, меняя тон с жалостливого на требовательный, с любезного на нетерпеливый, и она им подыгрывала.

Следующие несколько дней Мэйв исправно показывалась на людях, стараясь ничем не выдать, что не ждёт возвращения мужа, а готовится бежать. Расклеивала принесённые родителями Хью объявления, участвовала в организованных ими поисках и даже пообещала вернуться в полицейский участок, чтобы посмотреть записи с камер ещё раз. Делать этого, естественно, не собиралась, но ей требовалось усыпить их бдительность: настолько, чтобы успеть добраться до арендованного автомобиля без «хвоста», а после — тоже исчезнуть.

Всё должно было случиться сегодня. Как только на город опустится глубокая ночь, и мужчина, отправленный следить за ней, задремлет в припаркованной у обочины машине.

Мэйв покосилась на часы: без пятнадцати час. Рано.

Вернулась на кухню, машинально включила чайник и слепо уставилась в окно, раз за разом прокручивая в мыслях предстоящий путь. Она делала это и раньше. Представляла, как хватает сумку и бесшумно покидает квартиру, но фантазии — грубый слепок с реальности: в них сердце не выпрыгивало из груди, а тело не выкручивало тревогой. Мэйв боялась, но знала, медлить больше нельзя.

На то, чтобы собрать сумку, ушло не больше десяти минут. Она обвела взглядом паспорт, водительское удостоверение, ключи от арендованного автомобиля, разложенные на столе, и спрятала их в последнюю очередь — сначала под сменной одеждой, потом, немного подумав, в боковом кармане сумки.

Ключ от квартиры и мобильник держала при себе, то и дело доставая последний и поглядывая на время.

Отвлечься не получалось.

Мэйв сделала глоток кофе, и впервые за много лет ей захотелось закурить. Мысли о побеге на пару минут сменились поисками сигареты. Она проверила ящики в кабинете Хью, но нашла их в месте намного прозаичнее — кармане куртки. Села за стол и, задумчиво покрутив сигарету в руках, чиркнула зажигалкой. Затянулась. Дым обжёг горло, и Мэйв с непривычки закашляла, прикрывая рот рукой. Нет, в квартире она курить не будет. Нужно на воздух, но открывать окна у себя Мэйв не собиралась. Слишком опасно. Зато на общем балконе с парковки её будет не видно. Там и прятаться не придется.

Мэйв затушила сигарету и, сжав в руке пачку с зажигалкой, вышла на этаж. В такое время не ждала кого-то увидеть, но зайдя за угол, услышала, как щёлкнул замок, и невольно взглянула на дверь в конце коридора.

Увидев её, Чад будто не удивился, а вот она — да.

Выходя из квартиры, он привычно кивнул ей в знак приветствия. Мэйв сделала тоже самое, и они оба застыли, глядя друг на друга в долгой, понятной только им двоим, паузе.

15

Весь путь до лифта они молчали, но стоило зайти в кабину, как Акли тут же перевёл взгляд на Мэйв и несколько секунд пристально сверлил её взглядом:

— Не знал, что ты куришь, — сказал он наконец. Потом зевнул и непринуждённо облокотился о зеркальную стену в ожидании ответа, но его не последовало. — Эй, да ладно тебе. Ты что, всю дорогу собралась молчать? Могла хотя бы улыбнуться. Я же не осуждаю тебя. Сам бы закурил, будь я на твоём месте, тем более после всего того, что произошло…

Акли многозначительно замолчал, не сводя с неё глаз, и Мэйв нахмурилась, не понимая, к чему он клонит.

— Твой муж. Это же он пропал, да? Я видел объявления. Их чертовски сложно было не заметить.

Мэйв не ответила, но напряглась. Говорить об этом ей не хотелось. Не с ним и не сейчас. Однако Акли не собирался отступать:

— Ну? Что скажешь?

— А что ты хочешь услышать?

Акли рассмеялся.

— Даже не знаю! Как на счёт: «Спасибо, что поднялся посреди ночи, чтобы решить мои проблемы»?

Мэйв качнула головой:

— Я тебя не звала.

— Интересно, как бы вы без меня уехали.

— Повторяю, это была не моя идея.

— Неужели? То есть мы спускаемся сюда не из-за тебя? — Акли повернулся к Чаду: — Ты же сказал, что нужна помощь. Значит она нужна тебе? Не ей?

Тот нахмурился:

— Какая разница?

— Огромная! Огромная разница. Если на этот раз мы поднимаемся решать твои проблемы, Мэйв, то теперь мы в расчёте верно?

— К чему ты клонишь?

— Как к чему? Давай-ка вспомним: не считая самого первого раза, мы поднимались ещё дважды. Для меня, и для Чада, разумеется. А сейчас помогаем тебе. Значит мы в расчёте, и никаких обид теперь и быть не может.

— Ты обманул меня. Вы оба.

— Я неправильно выразился…

— Неправильно выразился? Ты сказал, что тебе грозит тюрьма, а сам набрал больше прежнего. Ждёшь пока тебя реально поймают? Ещё и совести хватило прийти и врать мне в лицо…

— Не тебе осуждать меня, Мэйв. Это ты страшный человек, — тон, с которым Акли произнес эту фразу, ей не понравился.

— О чём ты?

Акли усмехнулся и ткнул себя пальцем в грудь.

— Я по-твоему идиот? Остальных ты, может, и провела, но не меня, — он указал на Чада. — И не его.

Мэйв сложила руки на груди, стараясь скрыть, что от этих слов её тряхнуло током.

— Не смотри так на меня. Хочешь, чтобы я сказал это вслух? Что это ты…

Дыхание перехватило.

— Я этого не делала.

— Не спорю, — Акли примирительно выставил ладони вперёд. — Сама бы ты вряд ли справилась. Но ты пожелала, чтобы он умер, да? Только не думала, что об этом кто-нибудь узнает. Что он вообще окажется там, а не где-нибудь далеко, среди непроходимых гор или, на крайняк, в куче помоев на городской свалке. Так