на тропинку и быстро зашагал в только ему известном направлении. Когда ему надоедало семенить лапками, он сворачивался в клубок и лихо катился вперед. Опухшу стало завидно, и он тоже покатился – недаром же он был круглый! В конце концов им стало так весело, что Неёжик забыл про свой голод, а Опухш перестал бояться, что тот его съест. Они с хохотом ворошили листву, скакали по кочкам и думали только о хорошем.

Плюх!

Разогнавшийся Неёжик и сам не заметил, как угодил в воду – тропинка упиралась в серебристую заводь, тихо колышущуюся в тени ночного леса. Теперь, правда, здесь уже было не так тихо – особенно когда Неёжик вынырнул из воды и гневно выпустил изо рта струйку воды.

– Ох-хо-хо-хо-хо!

Неёжик и Опухш изумленно оглянулись и увидели, что еще кое-кто нарушает гладь пруда. Большая рыба высунулась над поверхностью и вылупила на них оба больших и удивленных глаза.

– Это Огогокунь, не обращай на него внимания, – произнес Неёжик, прыгая на одной лапке, чтобы из ушей вылилась вся вода.

– Ого-го-го! – Огогокунь явно хотел, чтобы на него все-таки обратили внимание. – Куда это направляется такая удивительная компания? Изумительно! Никогда такого не видел!

– Так ты не вылазишь из своего пруда, где тебе что-то видеть! – парировал Неёжик, протирая иголки сухой листвой.

Огогокунь, похоже, нисколько не оскорбился.

– Ёжик и какой-то кругляш! Вот дела! Куда это они могут идти, да еще вместе! Вот это странная парочка! Ого-го-го!

– Я Неёжик, и тебе это известно! – негодующе воскликнул зверек. Идем мы на восток, к волшебному озеру. А зачем – это уже не твоего ума дело.

– Да это у вас ума нет, ох-хо-хо! – не унимался Огогокунь. – Ночной лес полон опасностей! Куда же вы пойдете по такой темноте?

– Куда надо, туда и пойдем. А ты сиди в своем пруде и жди солнца. Может, и дождешься.

– Так ведь вас сцапает чудовище! Разве вы не слышали про лиходея, обосновавшегося на восточной опушке леса? Удивительное чудовище! Монструозное! Ого-го какое!

Опухш опасливо покосился на Неёжика, но тот если и испугался, то вида не подал. Такой вот он был – прятал чувства за своими иголками.

– Не боимся мы твоего лиходея. Пусть это он нас боится! – спокойно произнес он и его иглы грозно встопорщились.

– Ну и идите, а я останусь здесь! Удивительное безрассудство! – не унималась рыба.

– А почему ты не покидаешь своего пруда? – поинтересовался Опухш.

В этот момент удивление Огогокуня, кажется, достигло новых высот. Наверное, он и сам себя никогда о таком не спрашивал. И с ним случилось то, чего еще не бывало – он на секунду замешкался.

– Так ведь здесь тихо и хорошо! Зачем мне куда-то отсюда уходить? – произнес Огогокунь, забыв про свое привычное «охо-хо».

– Ага, на самом краю леса, куда почти никто и не заходит – куда уж лучше! Удивительная заскорузлость! – спародировал своего знакомца Неёжик.

– Заско… что? – не понял Огогокунь.

– Вот, даже слов модных не знаешь! Пойдем, Опухш, у нас много дел, – махнул рукой Неёжик и уверено зашагал прочь от пруда.

Опухш поторопился за ним. Но, когда водоем уже почти скрылся за деревьями, обернулся и посмотрел на Огогокуня. То смотрел им вслед и почему-то показался Опухшу грустным.

– Заскорузлость, – произнес Неёжик, словно наслаждаясь этим словом. – Это я у знакомого дерева услышал. Говорит оно редко, но если что выдаст, то просто держись!

Тем временем тропинка, по которой они шли, все чаще терялась между ухабов и корней, а потом и вообще исчезла. Кроны деревьев сомкнулись над головой, так что неба стало совсем невидно. Опухш поежился.

– Хотя вообще-то Огогокунь прав, – вздохнул Неёжик. – Впереди целый лес, и опасностей там немало. Так что ты не отставай от меня. Я-то тебя есть, конечно, не буду, но вот за других ручаться не могу.

Только он успел это сказать, как лес перед ними резко распахнулся, и Опухш увидел большое болото. Деревьев на нем почти не было – зато было много неприятно пахнущей жижи, которая то и дело пускала пузыри, словно предвкушая, как полакомится заблудившимися путниками.

Неёжик застыл в нерешительности.

– Нет, я, конечно, знал, что здесь болото. Но как-то об этом не думал, – признался он.

– Как же нам перебраться? – спросил Опухш.

Его приятель задумчиво молчал.

– Так-так-таааак! – раздался чей-то голос сверху. Он задрали головы и увидели на ветке большую зеленую птицу. Она смотрела на них хитрыми глазками и как будто посмеивалась.

– А, Ворожаба, здравствуй, – произнес Неёжик.

– И тебе, здравствуй, Ёжик! Давненько тебя было не видно. Какими судьбами в нашем болоте?

– Не твоего ума это дело, – в привычной манере ответил Неёжик. Наверное, потому что его опять назвали ёжиком. – Ты лучше скажи, как там твои сестры? Спят небось? Пожалуйста, скажи, что они спят…

Птица залилась смехом, который, правда, больше походил на кваканье. Присмотревшись к ней, Опухш вообще заметил много странного. Лапы, у нее, к примеру, были перепончатые, а оперение переливалось всеми цветами радуги.

– А что такое? Боишься? Нет, они как раз только-только проснулись и думают, чем бы им отобедать. Ты же знаешь, это я себе что угодно наворожить могу, а они дамы приземленные, приходится перебиваться тем, что есть. Не ловят кувшинок из пруда, так сказать!

– Ты лучше наворожи нам дорогу через ваше болото, – буркнул Неёжик.

– А вот был бы повежливее, может и наворожила бы, – лукаво сверкнула глазами Ворожаба. – А сейчас не хочу и не подумаю. Так что топайте как умеете. Хотя я бы не советовала – утонете ведь как пить дать. Поворачивайте лучше назад, живы останетесь! – вздохнула их новая знакомая, а потом спорхнула и будто растворилась в воздухе.

– Тебя забыли спросить, – проворчал Неёжик так, будто Ворожаба все еще сидела на ветке. – Темно хоть глаз выколи. Ну ладно, следуй за мной!

Следовать за Неёжиком Опухшу не очень-то хотелось – болото неприятно хлюпало под ногами, да так и норовило утянуть вглубь.

–А что там, в глубине? – поинтересовался Опухш.

– Хм, никогда об этом не думал, – озадачился Неёжик. – Может, такой же мир как здесь, только наоборот? Кто знает… Но проверять не советую – оттуда еще никто не возвращался!

Да уж, если Неёжик что-то и умел – так это разрядить обстановку.

То и дело проваливаясь в хляби, они медленно продвигались вперед. А там… конца и края было не видно этому болоту! Вокруг было подозрительно тихо. Только чье-то жужжание то приближалось, то удалялось, да иногда лопались большие пузыри, распространяя пренеприятный запах. Если бы у Опухша был нос, он бы его крепко