Сегодня Шайтана решил позабавиться над маленьким человечком,Эркюлем Пуаро.

– Так, значит, даже полицейским полагается отдыхать? –заметил он. – Занялись на склоне лет искусством, мсье Пуаро?

Пуаро добродушно улыбнулся.

– Я вижу, – сказал он в ответ, – что вы тоже выставили здесьтри табакерки.

Мистер Шайтана умоляюще отмахнулся.

– Подбираю иногда всякие пустяковины. Вам надо как-нибудьпобывать у меня. У меня имеются прелюбопытные вещицы. Я не ограничиваю себякакой-либо эпохой или родом вещей.

– У вас католическая любовь к реликвиям, – улыбнулся Пуаро.

– Можно сказать и так.

Вдруг в глазах мистера Шайтаны заплясали чертики, бровизатейливо изогнулись, а уголки губ лукаво поднялись.

– Я бы мог вам показать даже предметы по вашей части, мсьеПуаро.

– Значит, у вас есть собственный Черный музей?[9]

– Да ну. – Мистер Шайтана с презрением щелкнул пальцами. –Просто ребячество: чашка убийцы из Брайтона да фомка[10] известного грабителя.Я обычно не трачу силы на подобные мелочи. Я ведь собираю только наилучшиеэкспонаты.

– Что, по-вашему, можно считать лучшими экспонатами вколлекции такого рода? – допытывался Пуаро.

Мистер Шайтана наклонился вперед, положил два пальца наплечо Пуаро и драматическим свистящим шепотом произнес:

– Людей, которые совершили преступления, мсье Пуаро.

Брови Пуаро слегка приподнялись.

– Ага, напугал я вас! – Мистер Шайтана был доволен. –Дорогой мой, дорогуша, мы с вами смотрим на такие вещи с полярных точек зрения!Для вас преступление – дело обычное: убийство, расследование, улики и, в концеконцов (поскольку вы, без сомнения, человек способный), – вынесение приговора.Такие банальности для меня не представляют интереса. Меня не интересуютзаурядные образчики чего бы то ни было. Пойманный убийца обязательно изнеудачников. Это второй сорт. Нет, я подхожу к делу с артистической точкизрения. Я собираю только лучших.

– Лучших? Кого же именно?

– Дорогой мой, тех, кто вышел сухим из воды! Победителей!Преступников, которые живут себе и в ус не дуют, преступников, которых никогдане коснулась тень подозрения. Согласитесь, это забавное увлечение.

– Я бы употребил тут совсем другое слово…

– Идея! – закричал Шайтана, не обращая внимания на Пуаро. –Скромный обед! Обед по поводу знакомства с моими экспонатами! Интереснейшая всамом деле мысль! Не понимаю, почему она мне до сих пор не приходила в голову?Да, да, превосходно себе все это представляю. Но вы должны дать мне немноговремени. На следующей неделе вряд ли. Ну давайте, скажем, через неделю. Вы незаняты? На какой день назначим?

– Через неделю можете располагать мной, – с поклоном сказалПуаро.

– Хорошо, тогда, например, в пятницу. Пятница – это будетвосемнадцатое. Беру себе на заметку. Идея мне чрезвычайно нравится.

– Не могу с такой же уверенностью сказать, что это оченьнравится мне, – медленно произнес Пуаро. – Нет, нет, я признателен вам залюбезное приглашение, дело не в этом…

– Понимаю, – перебил его Шайтана, – это шокирует вас, несоответствует вашим добропорядочным буржуазным представлениям. Дорогой мой,пора бы вам преодолеть ограниченность полицейского мышления.

– У меня действительно, как вы сказали, чисто буржуазноепредставление об убийстве, – медленно проговорил Пуаро.

– Но, дорогой мой, почему? Да, совершенное кое-как – этоскорее по части мясника, согласен. Но убийство может быть искусством! А убийца– артистом!

– О, с этим я согласен.

– Ну и?.. – с интересом произнес Шайтана.

– Ну и все равно он остается убийцей!

– Но согласитесь, дорогой мой Пуаро, блестящее исполнениеявляется смягчающим обстоятельством! Вы просто лишены воображения. Вы хотите навсех убийц надеть наручники, посадить их и в конце концов когда-нибудь поутруприкончить. По-моему, удачливых убийц надо обеспечивать пенсией и приглашать наобеды!

Пуаро пожал плечами.

– Напрасно вы считаете, что я равнодушен к виртуозам всвоем, так сказать, деле. Я могу оценить убийцу по достоинству. Меня жевосхищает, к примеру, тигр – какой великолепный зверь, какой рыжий, какойзамечательно полосатый. Но я восхищаюсь им, только когда он в клетке. В клеткуя не зайду. Если этого не потребуют, конечно, мои обязанности. Видите ли,мистер Шайтана, тигр может прыгнуть и…

Шайтана усмехнулся.

– Понимаю. А убийца?

– Может убить, – вполне серьезно сказал Пуаро.

– Ну и паникер же вы, старина! Значит, не придетепознакомиться с моим собранием… тигров?

– Напротив, буду рад.

– Каков смельчак!

– Вы не до конца меня поняли, мсье Шайтана. Мои слова –своего рода предупреждение. Вы хотели, чтобы я отнесся к вашему увлечению как кзабаве. Я говорю, что употребил бы тут другое слово, не «забава», а«опасность».

Шайтана разразился мефистофельским смехом.

– Так я могу ждать вас восемнадцатого? – спросил он.

– Вы можете ждать меня восемнадцатого, – с легким поклономответил Пуаро. – Mille remerciments.

– Значит, устроим небольшую вечеринку, – задумчиво произнесШайтана. – Не забудьте же, в восемь.

Он удалился. Пуаро некоторое время смотрел ему вслед.

В раздумье детектив медленно покачал головой.

Дверь в огромную квартиру мистера Шайтаны отвориласьбесшумно. Седовласый дворецкий так же бесшумно ее закрыл, ловко помог гостюснять пальто, принял шляпу.

Тихим невозмутимым голосом он спросил:

– Как вас представить?

– Эркюль Пуаро.

Легкий ропот пронесся по холлу, когда дворецкий раскрылдвери и объявил:

– Мсье Эркюль Пуаро.