Он все-таки развернулся и пошел прочь. Собака, косясь наменя, побрела за ним следом, молодой чуть задержался и улыбнулся мне. Яскривилась, потом потерла лицо руками, жалея, что меня разбудили в такую рань.Теперь вряд ли уснешь. Поднялась и, прихватив рюкзак, направилась к автомату скофе, выгребая из карманов мелочь. Менты удалились на почтительное расстояние,но старший в мою сторону поглядывал.

– Чего привязались, – проворчала я в досаде,выпила кофе, жидкий, без вкуса и запаха. И побрела в туалет. Умылась холоднойводой, вытерла лицо салфеткой, присмотрелась к своему отражению в зеркале.Физиономия совершенно несчастная. Вздохнув, я вернулась в зал. Сунула рюкзакпод голову и попыталась уснуть, зная, что ничего из этого не выйдет.

Я лежала, разглядывая потолок и выжидая время. В 6.40придется отсюда сматываться, неизвестно, когда у ментов заканчивается смена, амозолить им глаза ни к чему.

Через полтора часа в зале наметилось движение. Парни у стенынапротив проснулись и побрели на улицу, возле касс выстроилась очередь, народпостепенно прибывал. Я даже решила, что спешить не стоит, пока не заметила, чтов зале вновь появились менты с собакой. Торопливо направилась к кассам ипристроилась в хвосте очереди. Старший, проходя мимо, посмотрел внимательно, ая попыталась понять, чем ему так не угодила, но мозги с утра былинеповоротливы, и на ум ничего стоящего так и не пришло.

Дождавшись, когда они пройдут мимо, я прошмыгнула к выходу,оказалась на привокзальной площади, огляделась и, закинув рюкзак за спину,побрела к остановке троллейбуса. Возле ближайшей витрины чуть сбавила шаг,разглядывая свое отражение. Короткая юбка в клетку, черные колготки, кроссовки,помятая ветровка. Темные волосы в беспорядке падают на плечи и выглядятнеряшливо.

– Красотка, – с усмешкой сказала я, покачалаголовой и добавила: – Полное дерьмо.

Весь день я болталась по городу. Местныедостопримечательности были мне неинтересны, я бы предпочла хорошеньковыспаться, вытянув ноги и имея под головой подушку, а не рюкзак. Но об этомоставалось только мечтать. И я накручивала километр за километром, потом долгосидела на скамейке в парке, прикидывая, стоит подремать или нет. Решила, что нестоит, и побрела дальше.

Часам к шести вечера я почувствовала настоятельнуюпотребность что-нибудь съесть, пересчитала наличность, вздохнула и подумала,что воздержание пойдет мне на пользу. Минут через десять мой взгляд уперся ввывеску «Кафе-бар», чуть ниже было название кафе – «Гавана». В животе заурчало,и я поняла: хотя бы чашку кофе следует выпить, и направилась к дверям.

Кафе представляло собой довольно большое помещение сневысокой деревянной перегородкой, делившей его на две неравные части: слевастолики на четверых, справа стойка бара, рядом с баром высокие столы, но безстульев. Народу было немного, только три стола заняты. Возле ближайшего стоялидвое вихрастых парней и не спеша о чем-то разговаривали, еще один посетительсидел за стойкой с кружкой пива, погруженный в глубочайшие размышления. Стеныкафе были завешаны красными флагами с портретами Че и Фиделя, фотографиями иплакатами с видами Гаваны. Фотографий с Че было множество: в берете и безголовного убора, с сигарой и без нее. В общем, здесь были собраны все возможныеснимки команданте. Свободного пространства на стенах не осталось. Наперегородке висели сразу три плаката с его изображением и надписью «Hasta laviktoria sempre».

Вдоволь на все это наглядевшись, я направилась к стойкебара. Никто из посетителей не обратил на меня внимания, а вот бармен посмотрелс любопытством, впрочем, ему к посетителям положено проявлять интерес. Под еговзглядом я взгромоздилась на высокий и весьма неудобный табурет ипоздоровалась. Он кивнул в ответ, а я спросила:

– Кофе можно?

– Конечно. Тебе какой?

Парень мог бы быть и повежливее, но заострять внимание наместоимении «тебе» я не стала, только поинтересовалась:

– Эспрессо сколько стоит?

Бармен ответил. Первым моим побуждением было подняться иуйти, но на улице начал моросить дождь, и я обреченно кивнула.

Через минуту я получила свой кофе и сделала первый глоток,стараясь продлить блаженство. Может, потому, что посетители не очень емудокучали, бармен то и дело поглядывал на меня, пару раз улыбнулся. На вид емубыло лет двадцать пять. Невысокий, довольно худой, с невыразительнойфизиономией, он был одет в джинсы и водолазку. Длинные светлые волосы собраны вхвост, черный берет со звездочкой лихо заломлен на одно ухо. В целом пареньвыглядел законченным придурком. Я подумала, что тоже не подарок, и нерешительноулыбнулась, когда он ко мне в очередной раз приблизился.

– Впервые здесь? – спросил бармен.

Я кивнула, огляделась и спросила тихо:

– А че у вас тут знамена красные? Типа, все еще вСоюзе?

– Ты название кафе видела? – усмехнулся он.

– Ну…

– А про Че Гевару что-нибудь знаешь?

– Ну… у меня футболка есть с его фоткой.

– Футболка… – передразнил бармен.

– Мне-то что, – разозлилась я. – Ваши стены,чего хотите, то и вешайте.

– Ладно, не обижайся, – засмеялся он. – Че –один из лидеров кубинской революции. Человек-легенда. Тусуются здесь в основномте, кто считает его героем.

Я хмыкнула и, не удержавшись, заметила:

– Чашка кофе у вас чумовых денег стоит, тоже мнереволюционеры.

Он опять засмеялся, кивнул, вроде бы соглашаясь со мной, ина некоторое время оставил меня в покое, потом снова возник рядом.

– Еще кофе?

– Нет, спасибо.

– Ты кого-то ждешь? – продолжал он расспросы.

– Нет, – ответила я.

– А чего тогда сидишь?

– Нельзя, что ли? – фыркнула я.

– Сиди на здоровье, я так спросил, из любопытства.

– Да мне особо некуда идти, – вздохнула я.

– В каком смысле?

– Слушай, – перегнувшись к нему, тихо заговорилая. – Мне бы комнату снять подешевле. Никто из знакомых не сдает?

Он покачал головой.

– Ты приезжая, что ли?

– Ну… комната нужна и работа.

– Откуда приехала?

– Издалека.

– А чего там не жилось?

– Я тебя про комнату спросила, – начала злиться я.

Парень разглядывал меня не меньше минуты.