– Почему, пью. А тетка эта… – кивнула я головой.

– Любка-то? Она здесь за главную. Хозяин раз в неделюпоявляется. Любка стерва, конечно, но ужиться с ней можно. Главное, незаедайся, молчи побольше и делай свое дело. У меня смена в двенадцатьзаканчивается. Если встретишь меня, вместе домой пойдем. Дома есть запаснойключ…

Через пятнадцать минут я покинула кафе, размышляя, чем бызанять себя до двенадцати часов. Выбор был небогат, и я отправилась слонятьсяпо городу. Можно, конечно, сходить в кино, но было жалко оставшихся денег, хотьи ясно, что на триста рублей три недели не протянешь, а зарплату мне обещалитолько в конце месяца. Я потерла нос и посоветовала себе не огорчаться. У меняесть жилье, значит, ночевать на вокзале сегодня не придется. Уже хорошо. А тампосмотрим.

Я бродила по улицам, потом немного подремала на скамейке вгородском парке и вновь отправилась обозревать окрестности. В 23.55 я стоялавозле кафе. Дверь была заперта, взглянув на табличку, я узнала, что работаеткафе до одиннадцати, подергала на всякий случай дверь, потом сообразила, чтодля персонала, скорее всего, есть служебный вход, и замерла на углу, поджидаяАлену. Очень скоро она вынырнула из подворотни и ухватила меня за руку.

– Ну, что, идем?

– Идем, – пожала я плечами.

– Можно на троллейбусе, – продолжала говорить она,шагая рядом. – Но пешком удобнее. И заодно воздухом подышим.

Дойдя до конца улицы, мы свернули и направились в сторонуреки. Чем больше мы удалялись от кафе, тем унылее выглядели дома вокруг. Восновном двухэтажные, еще довоенной застройки. Штукатурка на стенах облупилась,на узком тротуаре валялся мусор, правда, фонари горели, что меня порадовало.

Дорога шла под гору. За последние пять минут мы не встретилини одного прохожего, только в нескольких окнах горел свет, где-то впередиистошно лаяли собаки, потом из распахнутого настежь окна послышался мужскойголос.

– Зараза! – визгливо крикнул мужик. – Убью,зараза! – Окно с треском захлопнулось, и вновь стало тихо.

– Район паршивый, – деловито сообщилаАлена. – Кто мог, давно отсюда сбежал. Зато дешево.

Мы свернули во двор дома, мало чем отличающегося от другихна этой улице. Дверь единственного подъезда была распахнута настежь. Деревянныйпол недавно покрасили и побелили потолки, но подъезд от этого лучше выглядетьне стал. На лестничную клетку выходили двери четырех квартир, наша оказаласьпод номером три. Алена достала ключи, отперла замок, толкнула дверь и сказала:

– Входи.

Вспыхнул свет. Мы стояли в узкой прихожей, слева вешалка сзанавеской, справа облезлая дверь.

– Сануслуги, – сообщила Алена, распахивая ее.Ржавые трубы, плитка местами обвалилась, но ванна была надраена до блеска, иунитаз чистый. Алена включила свет на кухне и в комнате, сказала: –Осматривайся.

На это ушло не больше минуты. Кухня была крошечная, подстать прихожей. Плита, раковина, два навесных шкафчика, холодильник в углу,возле окна стол и три табуретки. Убого, но чисто. Комната в ширину окна,длинная и темная. Шифоньер, ровесник квартиры, диван, облезлый письменный стол,табуретка с телевизором, расшатанное кресло и два стула. На полу возле двери язаметила коробочку Комбата.

– Тараканы досаждают? – спросила я со вздохом.

– Извела, – хмыкнула Алена. – Но бдительностьне теряю. Соседи, сволочи, тараканов будто нарочно разводят.

Алена задернула шторы, села на диван, наблюдая за мной.

– Форменная берлога, – произнесла она. – Каксчитаешь?

– Нормально, – ответила я, бросая на пол рюкзак.

– Нормально? – усмехнулась девушка.

– Думаешь, я во дворце росла?

Она предложила:

– Идем на кухню.

Оказавшись на кухне, Алена включила электрический чайник,насыпала сушек в тарелку, поставила на стол сахарницу, которую заменяла банкаиз-под кофе, и две чашки, поскребла в затылке и полезла в холодильник.

На свет божий появились огурцы в трехлитровой банке, капустав пластмассовой тарелке и бутылка без этикетки с прозрачной жидкостью.

– За знакомство, – сказала Алена, выставив на столдве стопки.

– Хлеб есть? – спросила я, обозревая закуску.

– Хлеба хоть ж… ешь, – подмигнула Алена. – Яже говорю, с голоду не подохнешь.

Выложив на тарелку куски хлеба, нарезанные треугольником,она разлила жидкость по стопкам.

– Самогон? – спросила я.

– Откуда? Пей, не бойся, водка не паленая. Это из кафе.С паршивой овцы хоть шерсти клок, – закончила она. – Давай, подруга.

Мы выпили и закусили. Тут и выяснилось, что моя особасегодня без внимания не осталась.

– Женька сказал, ты к парню приехала, – началаАлена.

– Женька – это бармен?

– Ага. Он и еще Вадик. Женька парень классный, Вадиктак себе. Оба бабники. Поматросят и бросят. Мое дело предупредить, а там смотрисама. Девок у них каждый вечер по штуке, а то и по две. А чего твой парень?Укатил, а ты, значит, за ним? – Я пожала плечами. – Ну, чего ты.Расскажи, интересно ведь.

Я изложила свою историю, не скупясь на краски. Наверное, всеже перестаралась. Выпив третью рюмку, Алена прослезилась.

– Вот козлы, – заявила она со вздохом. – Всемужики, как один, козлы. И чего теперь? Искать его будешь?

– Попробую, – пожала я плечами.

– Ну, как знаешь… Тебе годов сколько? – вдругспросила она.

– Девятнадцать. А тебе?

– Двадцать семь.

Я слегка удивилась, выглядела она моложе.