Едва я потянулась за цветком, в живой изгороди что-тозашелестело. Ветер, подумала я, но это был не ветер. Нет, изгородь росла —росла так быстро, что я это видела. Лианы и ветки ежевики протискивались междулистьями запутанными клубками. Я не успела убежать: изгородь меня почтиокружила, обступив стеной из веток, листьев и шипов.

Вот только этого мне не хватало — воспоминаний о ночномкошмаре. Глубоко дыша, я продолжала спускаться и наконец добралась до большогозала на первом этаже. Величественное помещение, построенное, чтобы вдохновлять— или по крайней мере впечатлять: полы, выложенные мраморными плитами, высокийсводчатый потолок и окна из витражного стекла, тянувшиеся от пола до потолочныхбалок, причем у каждого окна свой узор — за исключением одного, в самом центре,из обычного стекла. Должно быть, приготовления к сегодняшнему дню завершилисьвчера вечером, потому что кафедра, с которой директриса будет приветствоватьприбывающих сегодня учащихся, уже стояла на месте. Похоже, никто еще непроснулся, а это значит, что меня никто не остановит. Я с силой потянулатяжелую резную дверь и оказалась на свободе.

Утренний туман укутывал мир голубовато-серым одеялом. Я шлапо территории академии «Вечная ночь». Когда ее строили — в началевосемнадцатого века, — здесь не было ничего, кроме природы в ее первозданномвиде. И хотя с тех пор вокруг появились маленькие городишки, ни один из них необосновался близко к «Вечной ночи»; и несмотря на красивые холмы и густые леса,никто никогда не построил неподалеку ни одного дома. И разве можно винить людейза то, что они не хотят жить рядом с этим местом? Я оглянулась на высокиекаменные башни школы, вокруг которых обвивались искривленные горгульи, исодрогнулась. Сделала еще несколько шагов, и горгульи растаяли в тумане.

Позади нависала «Вечная ночь». Каменные стены ее высокихбашен были единственным барьером, сквозь который не могли пробиться шипы. Ямогла бы побежать к школе, но не сделала этого. «Вечная ночь» — казалась мнеопаснее шипов и колючек, кроме того, я не хотела оставлять тут цветок.

Мой ночной кошмар становился более реальным, чем самареальность. Чувствуя беспокойство, я отвернулась от школы и побежала, пронесласьпо ее территории и углубилась в лес.

«Все это скоро закончится», — твердила я себе, пробегаячерез подлесок. Упавшие сосновые сучья трещали под ногами. Хотя от параднойдвери в школу меня отделяло всего несколько сотен футов, казалось, что она намногодальше; густой туман заставлял думать, что я уже зашла глубоко в лес. Мама спапой проснутся и увидят, что меня нет. Тогда они наконец-то поймут, что яэтого не хочу, что они не могут меня заставить. Они начнут меня искать и,конечно, разозлятся, потому что я их до смерти напугала, но они все поймут.Ведь, в конце концов, они всегда понимали, так? И мы уедем отсюда. Уберемсяподальше от этой школы и никогда, никогда не вернемся.

Сердце колотилось все сильнее. С каждым шагом, уводившимменя прочь от академии, мне почему-то становилось страшнее, а не наоборот.Раньше, когда я придумывала этот план, он казался мне отличным, будто не могпровалиться. Но теперь, когда все происходило на самом деле и я была одна вчужом лесу, бежала по незнакомым местам, моя уверенность куда-то подевалась.Может быть, я убегаю напрасно? Может, они все равно притащат меня обратно?

Загремел гром. Сердце сильно заколотилось. Я в последний разотвернулась от академии и посмотрела на цветок, дрожавший на ветке. Ветероторвал от него лепесток. Сунув руку в колючки, я почувствовали, как больно оницарапают кожу, но упорно продолжала тянуться к цветку. Но едва прикоснулась кнему, он внезапно потемнел и начал на глазах вянуть и сохнуть, а все лепесткисделались черными.

Я побежала быстрее, стараясь оказаться как можно дальше отакадемии. Ночной кошмар не оставлял меня в покое. Все дело в этом месте — ономеня пугает, приводит в ужас, заставляет ощущать бесцельность побега. Если яотсюда выберусь, все будет в порядке. Задыхаясь, я оглянулась, пытаясь понять,далеко ли убежала...

И увидела его. Человек в лесу, наполовину скрытый туманом, вдлинном темном пальто, стоял ярдах в пятидесяти от меня. Едва я его заметила,он кинулся в мою сторону.

До этой секунды я не знала, что такое страх. Меня окатилоужасом, как ледяной водой, зато теперь выяснилось, что я умею бегать оченьбыстро. Я не кричала — какой смысл, если я была в лесу, где меня никто неуслышит? Мой самый тупой поступок — и похоже, что и самый последний в жизни. Ядаже мобильник с собой не взяла, потому что здесь нет сети. Помощи ждатьнеоткуда. Оставалось бежать так, словно черти наступали мне на пятки.

Я слышала его топот, слышала, как трещали сучья и хрустелилистья у него под ногами. Он приближался. О боже, как быстро он бежит! Развеэто вообще возможно? «Тебя учили обороняться, — подумала я. — Ты должна знать,что делать в подобной ситуации!» Да только я ничего не могла вспомнить. Идумать не могла. Ветки цеплялись за рукава моей куртки, за пряди волос — узелдавно развалился. Я споткнулась о камень, сильно прикусила язык, но продолжаламчаться вперед. Он все приближался и был уже совсем рядом. Нужно бежать ещебыстрее. Но я не могла.

— Ай! — вскрикнула я, когда он схватил меня, и мы рухнули наземлю.

Я сильно ударилась спиной, он придавил меня всем весом, ногинаши переплелись. Он зажал мне рот, но одну руку я сумела высвободить. В старойшколе на уроках самообороны нас учили целиться в глаза. Серьезно, просто ткнутьпальцами в глаза. Я всегда считала, что смогу это сделать, если придетсяспасать себя или кого-то другого, но как я ни перепугалась сейчас, все равноникак не могла себя заставить. Я согнула пальцы, пытаясь настроиться.

В этот миг парень прошептал:

— Ты видела того, кто за тобой гнался?

Я уставилась на него и несколько секунд просто смотрела. Онубрал руку от моего рта, чтобы я могла ответить. Он всей тяжестью прижимал меняк земле, и мир вокруг стремительно вращался.

— В смысле — кроме тебя? — выдавила я наконец.

— Кроме меня? — Похоже, он вообще не понимал, о чем я. Потомосторожно оглянулся. — Ты от кого-то убегала, разве нет?

— Я просто бежала. За мной никто не гнался, кроме тебя.

— Ты хочешь сказать, что подумала... — Парень резко отпрянулот меня, и я оказалась на свободе. — Ох, извини. Я просто хотел... Вот черт,наверное, я напугал тебя до смерти.

— Ты хотел помочь? — Пришлось произнести это вслух, иначе япросто не могла поверить своим ушам.

Он быстро закивал. Его лицо все еще оставалось близко кмоему. Казалось, что больше ничего не существовало — только мы и медленнокружившийся туман.

— Наверняка я тебя ужасно перепугал — и прошу прощения. Явправду думал...