--Смерть, придурок! Причем эксклюзивно для тебяужасная и мучительная.

Идиотский смех за моей спиной был заглушен, осчастье, долгожданным звонком. Ура.

Ах! Нет, не ура! Кирилл выходит из кабинета,весело болтая с Серовой. Ну, хоть бы обернулся! Нет...Я для него не существую.

А Сомов не отставал:

--Бет, чего спросить хочу.

--Ну что тебе еще?

--А как по-английски "изнасилование"?

--Зачем тебе? Ты что собираешься обесчеститьангличанку?--попыталась я сострить, наблюдая за "сладкой парочкой".Ах, он держит ее за локоть, черт! А черт тут как тут в образе Сомова.

--Нет, русскую,--заржал он.

А я уже впала в очередную депрессию. А когда япребывала в таком состоянии, то всегда хотела есть. Я отправилась в буфет запирожками. Я просто обожала горячие жареные пирожки с картошкой и могла их съестьштук пять или шесть сразу. О, восхитительные, румяные, божественно душистыепирожки с хрустящей корочкой, отрада моей жизни! В общем, я проглотила четырепирога и твердо решила не думать больше об этом бабнике. В это время в буфетепоявился толстяк и, завидев меня, направился в мою сторону.

--Что проголодалась?--спросил он, садясьнапротив.

--Какое твое дело?--процедила я сквозь зубы, неимея желания беседовать с ним.

--Как же-с, беспокоюсь,--сказал он томнымголосом и зачем-то состроил "интимный" взгляд.

Я едва не подавилась последним пирогом, и мысльо том, что уж не нравлюсь ли я ему, готова была закрасться в мою голову. Но тутв столовую вошел ОН. Сом обернулся и увидел того, на кого был устремлен мойбесцеремонно влюбленный взгляд. Тогда Кирилл мне казался сногсшибательнымкрасавцем. Впрочем, если бы я могла смотреть на него равнодушно, то ничегоособенного бы не заметила: темные волосы, длинная челка "вразлет",карие глаза, спортивная фигура...

--Ты что к Муромскому не ровно дышишь?--спросилСом.

--Дурак ты!--испугалась я.--Кому нужен этотловелас и дамский угодник!

Я почувствовала, как щеки и уши становятсягорячими. Черт! Почему я никак не могу разучиться краснеть?

--А вот Серовой нужен,--продолжал Сомов,наблюдая за моей реакцией.

--Мне все равно!--нервно фыркнула я и выдаласебя этим с головой.

Кирилл подошел к нам и, глядя на толстяка,изрек своим бархатным басом:

--Слышали, географичка заболела?

--Нет,--проговорила я хрипло.--Значит,географии не будет?

Он глянул на меня искоса:

--Как ты догадалась?--комично удивился он иснова обратился к Сому:--Пойдем, покурим. Разговор есть.

И тут невесть откуда подскочила Линка Серова.Вот стерва!

--Ой, мальчишки! Можно и я с вами покурю?Только я сигареты забыла, угостишь?--прострекотала она и одарила, хитраяпроныра, Кирюшу лучезарно-красной улыбой.

--Я вообще-то поесть хотел, но раз географии небудет..,--собрался было встать Сомов, но Линка его перебила:

--Ну, как хочешь! Пойдем, Кирилл.

А Муромский и не сопротивлялся

А меня будто и не существовало вовсе. Каквсегда, пустое место...

--Ты смотри, как Серова прицепилась к твоемуМуромскому,--сказал Сомов, когда они вышли.

--Он не мой!

Я готова была разрыдаться и не могла этогоскрывать. Чтобы толстяк не заметил моих красных глаз, я направилась к буфетнойстойке и, скрепя обливающееся слезами сердце, купила еще три пирога.

--Мам, у нас скоро дискотека, прощание сдесятым классом.

--Ну?

--Хочу купить себе что-нибудь новенькое.Знаешь, я видела тут недавно...

--Так купи.

--А деньги?

--У папы спроси.

Маман писала диссертацию, и ей, как всегда,было не до меня.

--Ну, положим, папа денег даст. А ты не хотелабы сходить со мной в магазин, помочь выбрать, посоветовать.

Я сказала это в совершенной уверенности в том,что мать откажется, и это позволило бы мне выбрать то, что понравиться самой.Так оно и случилось. Елена Сергеевна даже не удостоила меня ответом, махнуврукой.

Вопреки моим ожиданиям отец оказалсянеобыкновенно щедрым. Я уже представляла себе тот невообразимо обалденныйнаряд, в котором я появлюсь на прощальном вечере, совершенно очарую Кирилла, ион, наконец-то, падет к моим ногам.

Я действительно полагала, что во многом лучшеЛинки и, уж конечно, гораздо красивее ее. Серова коротко стриглась, а у менякоса до пояса. Я была просто уверена в том, что парням должны нравиться девушкис длинными волосами. А еще у меня красивые глаза и тонкая талия, и изящныепальцы, и, в отличие от Линки, незапятнанная репутация. Нет, не могло тогобыть, чтоб такой умный парень влюбился в эту дурочку.

--Бети, ты уроки сделала?--прервала мать моиразмышления у зеркала.

--Конечно, мам, --соврала я, зная, что она нестанет проверять.

Какие уроки весной!?

--Как у тебя с английским?

--Нормально, мам.

Дежурные вопросы, дежурные ответы...Да мать ужеи не слушала, разговаривала по телефону:

--Вам кого? Его нет. Вы его коллега? Да, да...Япередам. Всего доброго.

Мама положила трубку. Кажется, у нее былрастерянный голос. На нее не похоже, странно. Но задумываться над этим былонекогда. Надо было придумать такую прическу, чтоб сразить Муромского наповал.Волосы, как мне казалось, были моим главным достоинством. Я никогда их некрасила, потому что не было необходимости. Многие девчонки хотели бы иметьтакой цвет волос, рыжий с густым медным отливом, но такой краски просто несуществовало.

Из прихожей снова послышалось:

--Ало. Это Валерий Алексеевич? Добрый вечер.Алексей Тимофеевич к вам не заходил? Нет? Ну, извините. До свидания.

Мать волновалась из-за того, что отец до сихпор не вернулся. Родители в последнее время стали часто ссориться. Я слушала повечерам, как они недовольно бубнили в спальне. Иногда, когда я подходила кдвери квартиры до меня доносились вопли матери. Она пронзительно кричала наотца, обвиняла его в чем-то. Но как только я начинала отпирать дверь, наступалатишина, и, войдя, я заставала предков в разных углах.

В последнее время такое стало происходить всечаще. Наверное, это беспокоило бы меня больше, если бы голова не была занятасвоими проблемами, любовными. Вот и сейчас я, не обращая внимания на беспокойствоматери, ждала звонка от Ритки, девчонки, с которой сидела за одной партой икоторой доверяла некоторый свои секреты. Я поручила ей узнать кое-что о Линке иМуромском. Она всегда все про всех знала и была предана мне, потому чторегулярно списывала у меня английский.