Ах, какую восхитительную, какую утонченную пощечину яотпустила ему сейчас же, как только сняли с меня наручники. У бедняги едва неслетела с плеч голова. Моя нежная рука легкой не была никогда, о чем с утра довечера твердили бывшие мужья — бабники, алкоголики и лентяи, но не будувдаваться в подробности. Мужья, они и в Африке мужья, о чем любая из вас,дорогие мои, знает не понаслышке.

Поэтому вернемся к полковнику. Долго! Долго он извинялся. Ноя его не простила, так рассерженная и ушла, презрительно отказавшись отзадрипанного автомобиля. Зачем мне машина, когда Фрося живет совсем близко, а яобожаю ходить пешком. Это очень полезно для моей фигуры. Я ушла. Ушла страшноругаясь и абсолютно ничего не понимая из того, что было и что говорю.

“Черти вас всех дери!”, — зло думала я, ничего сексуальноговвиду не имея и как самая заурядная прохожая шагая по улице в своем роскошномлеопарде и с «крокодилом» в руках — речь о сумке, которую в милиции на своюголову тщательно обыскали.

Ха! Дюжина женских панталонов, это что-то! Эт-то тяжелаяартиллерия!

А в милиции служат далеко не французы, которым всетрын-трава: от бюстгальтеров до супер стрингов. Русский мужчина стыдлив ираним, оттого так тщательно и защищает матом да водкой свою тонкую душу.Бедняги-милиционеры, увидев мои панталоны, от смущения готовы были валиться напол. Просто больно было смотреть как краснели они и бледнели.

Бюстгальтеры же мои они пережили еще болезненней — хотя, чтотакое бюстгальтер? Невинная вещь. Когда же дело дошло до вибратора —искусственного мужского члена невероятных размеров — бедные милиционерыокончательно обалдели и приблизились к обмороку.

— Что это? — спросил молоденький лейтенант, с нервнымхихиканьем извлекая со дна сумки мой член.

Ну, в смысле не мой, а купленный мной для очень благогодела.

— Это орудие возмездия! — с нарочито зверским видомпризналась я.

Лейтенантик отбросил член, как гремучую змею, и храброрухнул на пол, остальные же схватились за оружие. Впрочем, не все, некоторыепоследовали примеру лейтенантика и тоже упали на пол, зажимая уши руками.Запуганные террористами, они думали, что член мой рванет.

А член не рванул, потому что был предназначен для мирныхцелей.

Итак, гигантский фаллос невинно лежал на столе в кабинетеначальника отделения, я с гордым видом грациозно стояла в наручниках, остальныепребывали в шоке. Короче, немая сцена. Очень напряженная.

И вот в такой ответственный момент в свой кабинет вдругвошел начальник. Вошел (почему?то) решительно и, увидев мой член, так жерешительно попытался выйти, но вовремя одумался. Видимо вспомнил, что непристало старой гвардии трусить в присутствии дамы, то есть меня — пусть я и счленом, а это, согласитесь, загадка. Крадучись приближаясь к своему столу истыдливо отводя глаза от моего фаллоса, начальник грозно спросил:

— Что это?

— Силиконовый вибратор новейшего образца ценой в пятьсотдолларов, — без запинки отрапортовала я.

Простите, приврала слегка по привычке, на самом деле член нестоил и пятидесяти.

Начальник остолбенел. Новый вопрос вылетел из его ртамеханически.

— Что это?!! — закричал он, и я с пафосом повторила:

— Силиконовый вибратор новейшего образца ценой в пятьсотдолларов!

Судя по всему, начальнику сделалось дурно. Очевидно, онвовсе не хотел, чтобы я так часто повторяла крамольное слово в присутствии егомолодых подчиненных, этих едва оперившихся птенцов.

— Зачем вам мужской член? — спросил несчастный, покрываясьиспариной.

Зачем бабе член? Согласитесь, — глупый вопрос, но я понялаего истинный смысл. Я поняла даже больше, чем начальник мог мне сказать.Полагаю, ему хотелось продолжить эту тему и объяснить мне, что дама с такимиформами, коими обладаю я, вполне может рассчитывать и на живого мужчину.Опасаясь, что не подумав, он начнет предлагать себя, я поспешила сообщить:

— Это последний крик моды. Теперь, когда у нас в Москве всемужчины норовят стать геями, женщины только этим и спасаются.

— Не может быть! — изумился начальник и в глазах егопоявилась несвойственная ему философская задумчивость.

Думаю, он размышлял на какое число заказать билет до Москвы.

Чтобы не вводить беднягу в разор, я призналась:

— Шутка, начальник. Мужиков хватает и у вас, и в Москве. То,что путевых мало, это другой вопрос. А вибратор ради хохмы с собой прихватила.

Его брови устремились к лысине:

— Ради хохмы?

— Ну да, в подарок моей любимой подруге Фросе, точнее, еезловредной соседке. Видите ли, эта соседка настоящая змея. Она портит жизньмоей Фросе, не дает ей бесконтрольно ступить и шагу, постоянно сует нос в еедела, да просто за ней следит, вот я и решила отомстить этой сплетнице.

Начальник отделения насторожился:

— Каким образом?

Я усмехнулась:

— В этом смысле член — страшное оружие. Дело в том, что мужсоседки патологически ревнив, вот я и решила сыграть на его недостатках. Всего лишьнадо выбрать момент когда соседка поедет к портнихе. Тогда-то я и подложу в еесумочку член, то есть, вибратор.

Тут уже изумились и остальные стражи порядка и хоромвоскликнули:

— За-чем?

Я не стала таиться и сообщила:

— Чтобы позвонить ревнивому мужу и поведать, что его вернаяжена укатила не к портнихе, а на лесбийские оргии. Естественно, я намекну и насумочку, мол в ней притаилось розовое и очень большое. Можете представить, чтоподумает этот ревнивец, когда ворвется к портнихе и обнаружит там своюполуодетую жену с силиконовым членом в сумочке.

Все схватились за головы, из чего я сделала вывод, что и умилиции есть воображение.

Как я смеялась! Ах, не могу передать… Несмотря на наручники,я смеялась…

Жаль, все в прошлом. Все приятное в прошлом. Начальникасрочно вызвали, а вернулся он совсем другим человеком — скучным и растерянным.Недоуменно корчился, бледнел, сыпал комплиментами, похожими на оскорбления,долго лепетал слова извинения, ссылался на досадное недоразумение, просил меняне гневаться и оставить все без последствий…

И вот я шагаю по улице с чемоданом в руках, униженная, нонепокоренная. Шагаю и теряюсь в догадках. Да и есть от чего потеряться.

“Сначала мне портят настроение, хватают, сковывают наручниками,а потом униженно извиняются, говорят что я молода, не глядя на возраст, и глупошутят, всячески пытаясь развеселить.