Мне не по душе было противоречить Холмсу в этом случае, нодело, как он сам заметил, было во многом интересным, а в скором времени его,как и меня, уже не смогут обеспокоить какие-либо разоблачения. Поэтому,выполняя просьбу Джона Винсента Хардена, я излагаю события, происшедшие вовремя Гластонберийского дела, чтобы их можно было обнародовать, когда мы сХолмсом будем уже недосягаемы для властей и критики. Если Харден не доживет допубликации этих записок – так тому и быть, но я верю, что его потомкам однаждыпредставится возможность узнать об уникальном эпизоде из их фамильной истории,а более широкому кругу лиц еще раз убедиться в своеобразном мастерстве ШерлокаХолмса.

Я где-то писал, что годы возвращения моего друга после трехлет отсутствия были самыми насыщенными в его деятельности, и дело Харденаприходится на этот период. Весной 1895 года миссис Хадсон и ее сестра миссисТернер были вызваны на север ухаживать за смертельно больным родственником. Поэтомуна какое-то время нам пришлось переселиться в гостиницу.

Холмс всегда чувствовал себя не в своей тарелке, когда небыл занят очередным делом, и вскоре начал проявлять так хорошо знакомые мнепризнаки раздражения. Со времени приезда из-за границы Холмс ни разу неприбегал к наркотикам, но я боялся, что дальнейшая бездеятельность может сновапривести его к употреблению кокаина. Я попытался так или иначе, как уже бывалопрежде, его развлечь. Будучи человеком, не склонным к развлечениям, он получалистинное наслаждение лишь в том случае, когда его мозг бился над разрешениемкакой-нибудь сложной проблемы, а жизнь в удобной столичной гостинице этому неспособствовала.

Однажды вечером, когда мы вернулись с концерта, насприветствовал в вестибюле высокий светловолосый юноша лет пятнадцати. Я узнал внем постояльца гостиницы, поскольку видел его в столовой с родителями и,видимо, с двумя младшими сестрами. Он обратился к нам, мелодично растягиваяслова, как житель Юга Соединенных Штатов.

– Простите меня, пожалуйста, – спросил он, – на самом лиделе я имею удовольствие видеть мистера Шерлока Холмса и доктора Ватсона?

– Имеете, – отвечал Холмс. – Позвольте и нам узнать, с кемимеем честь?

– Я Джон Винсент Харден Младший, – отвечал юноша. – Здесь яс отцом и матерью. Я видел вас, джентльмены, и служащий подтвердил мне, кто вы.Мне только хотелось бы сказать, как я восхищен вашими расследованиями, мистерХолмс. Я читал об этом все написанное доктором Ватсоном.

Восторженность юноши вызвала у Холмса улыбку.

– Приятно познакомиться с вами, мистер Харден. Если докторВатсон или я сможем быть полезны вам или вашим родственникам, пока вынаходитесь в Англии, вы знаете, где нас найти.

По лицу юноши, казалось, пробежала тень. Немного помолчав,он сказал:

– Да, есть кое-что… а впрочем, нет никаких причин отнимать увас драгоценное время, мистер Холмс, но тем не менее я вам очень благодарен.Простите мою навязчивость. – Юноша вспыхнул, резко повернулся и ушел.

Задумчиво посмотрев ему вслед, Холмс обратился к стоявшемуза стойкой клерку:

– Что вы можете мне сказать об этом молодом человеке? – Ипоказал на уходившего юношу.

– Об этом? – спросил клерк. – Он сын полковника Хардена,американского табачного миллионера. Вся семья тут уже неделю. Вы, сэр,наверное, уже видели их в столовой – они всегда занимают стол у окна сполукруглым верхом. Полковник Харден – высокий брюнет вроде вас, а жена его –красивая светловолосая дама. Кроме сына, у них еще две хорошенькие дочки.

– А не знаете ли вы, что привело полковника и его семью вЛондон? – спросил Холмс.

– Сейчас в Лондон приезжают ради своего удовольствия многобогатых американцев, – отвечал клерк, сам немного удивленный этимобстоятельством. – Но полковник Харден занимается здесь фотосъемкой нашихархитектурных памятников. Об этом написано во вчерашней газете. – Он пошарилпод конторкой, достал газету и протянул ее Холмсу. Тот быстро прочитал заметкуи передал ее мне.

«Стереоскопия в лондонском Тауэре На этой неделе любителидостопримечательностей нашей столицы могли неожиданно наткнуться наамериканского джентльмена с фотокамерой. Несколько дней этого джентльменавидели в лондонском Тауэре, соборе Святого Павла и других местах, где онфотографировал самые неожиданные детали в наших прославленных историческихсооружениях. Это не является, как некоторые могут предположить, проявлениемкакой-то одержимости, которая охватывает наших американских кузенов, едва ониувидят строения, гораздо более старые, чем их конституция. Джентльмен, весьмаизвестный по ту сторону Атлантики, проводит в нашей стране серьезные научныеэксперименты. Нас посетил полковник Джон Винсент Харден из Вирджинии, где этотмиллионер владеет громадными плантациями табака. Не в пример другимвстречавшимся нам американским „полковникам“ он с полным правом носит своезвание, полученное за службу в армии конфедератов в период злосчастной для нихГражданской войны, в которой он неоднократно отличился.

Наш корреспондент связался с полковником Харденом вВестминстерском аббатстве, и он любезно объяснил ему свой интерес к нашимдостопримечательностям.

– Я привез с собой фотокамеру собственного изобретения. Этосовершенно новый стереоскопический аппарат, который дает иллюзию трехмерногоизображения, и кажется, будто расстояние между объектами больше, чем оно есть вдействительности.

Заметив смущение нашего корреспондента, полковник продолжилсвои пояснения и сказал, что его камера позволяет фиксировать самые мельчайшиедетали поверхности и значительно увеличивать их размеры.

С помощью своей камеры он уже сфотографировал наскальныенадписи в Нью-Мексико, где обитали индейцы племени зуни, сделанные испанскимиконкистадорами три века назад.

– Я привез свое оборудование в Англию, чтобы испробовать егона действительно древних поверхностях. Быть может, я обнаружу неизвестныенадписи в ваших старых соборах и аббатствах. Я нажил огромное состояние,поощряя одну из самых вредных привычек людей, но мне хочется, чтобы меняпомнили за более весомый вклад в сокровищницу человеческого знания, – сказалученый.

Полковник Харден, покинув Лондон, намерен продолжить своиисследования и ознакомиться с такими доисторическими памятниками, какСтоунхендж и Эвбери, а также посетить некоторые разрушенные аббатства».

Холмс вернул газету служащему вместе с мелкой монетой, и мыподнялись по лестнице в свои комнаты.

Мы уже готовились отправиться спать, когда Холмс задумчивопроизнес: