* * *

Каменные своды подземелья пропали: они снова стояли на лётном поле. Со стороны далёких зданий быстро приближались два ярких огня — фары лимузина. Миктиан оглядел своих спутников. Астарта преобразилась: вместо своеобычного джинсового костюмчика и ковбойских сапог она была облачена в короткое сверкающее серебряными блёстками платьице и серебристые сверкающие туфельки. Ансамбль довершала лёгкая меховая накидка. Взгляд Миктиана остановился на грузной тётке в красном блейзере с папкой под мышкой и пластмассовой указкой в руках. Короткие осветлённые волосы обрамляли широкое оплывшее лицо с основательной бородавкой возле носа.

— Это что такое?! — в бешенстве прошипел Баст, взор которого метнулся между приближающимся автомобилем и неизвестного происхождения особой.

— Четвертакова Мария Павловна, — хрипловатым баритоном виновато сообщила тётка, — сотрудница Дворца бракосочетаний № 1 города Москвы, более известного как Грибоедовский… Вы же сами сказали, что леопарды…

— Сгинь! — прорычал Миктиан. — Ничего лучше не придумали?! — вопрос относился к Астарте, в ответ только независимо пожавшей плечами.

Тётка, сверкнув кошачьими глазами, послушно исчезла. Послышался рокот двигателя, и длинный чёрный «Хаммер», плавно развернувшись, остановился почти у самого трапа самолёта. Миктиан вздохнул, как человек, принявший окончательное решение, и твёрдым шагом направился к машине.

— Это твой сюрприз, милый? Мы куда-то летим? — с любопытством глядя на самолёт, спросила Лариса, когда Миктиан предупредительно открыл перед ней дверцу лимузина.

— Да, — Миктиан подал ей руку. — Мы летим.

У трапа Баста и Лару, облачённую в белую с дымчатой выпушкой шубку с белым же кожаным поясом, встретили Михаил, из-под плаща которого выглядывал вполне приличный смокинг, и преобразившаяся Астарта. Рядом с ними смиренно перебирал чётки буддийский монах.

— Кто это? — спросила девушка, удивлённо разглядывая оранжевые одежды буддиста и его выбритую до блеска голову.

— Да, — угрожающе произнёс Миктиан, послав монаху испепеляющий взгляд за спиной Ларисы. — Кто это?!

— Странствующий монах, — по обыкновению невозмутимо пожала плечами Астарта. — Узнал о торжестве и зашёл попросить подаяния, — она с самым серьёзным видом протянула буддисту монетку. Тот скромно склонил голову.

— Узнал о торжестве? О каком торжестве? — Лара, непонимающе улыбаясь, разглядывала всех присутствующих.

— Лариса, мне надо сказать вам несколько слов, — начал Михаил, приближаясь к девушке. — Это очень важно, и…

— А я вас знаю! — улыбнулась ему Лариса. — Вы же брат Миктиана, верно? — тот вымученно улыбнулся, как бы давая понять, что такое родство не делает ему чести и не приносит радости. — Объясните мне, что происходит? Что за торжество?

Но Михаил не успел сказать ни слова: в руках Миктиана появилась красная шкатулка с кольцами, и он немедленно взял инициативу в свои руки.

— Лара… — его голос прозвучал торжественно. — Выходи за меня замуж.

— Ну, конечно, — девушка обернулась к Басту, и монах, воспользовавшись случаем, тут же растворился в воздухе. — Мы же договорились…

— Прямо сейчас, — он открыл шкатулку.

— Сейчас? — мгновение Лариса выглядела так, будто её чем-то оглушили, он потом в глазах девушки вспыхнула радость. На лице появилась счастливая улыбка. — Любимый!

* * *

— Мы собрались здесь, чтобы соединить два любящих сердца, — торжественно начала тётка в красном блейзере, разложив свою папку на невысоком столике в пассажирском салоне самолёта. Затянутые кремовой кожей диваны и кресла, расположенные вдоль стен, оставляли много свободного места посередине, где с лёгкостью могло разместиться не только четверо, но и сорок человек.

— Я решил, что расписаться в воздухе тебе будет приятно, — шепнул Миктиан Ларе.

— Ты — прелесть! — ответила шёпотом она.

— Мы собрались здесь, — снова начала тётка, подождав, пока стихнет шёпот, — чтобы соединить…

— Повезло тебе, подруга, — шепнула Ларе её свидетельница, лицо которой было девушке откуда-то знакомо. — Поздравляю!

— …Но, к сожалению, это невозможно, пока отсутствует свидетель со стороны жениха, — договорила, наконец, тётка. — Где ваш свидетель, господин Баст?

— Не беспокойтесь, — Миктиан улыбнулся. — Он на борту. Правда, я упустил из виду, что он боится летать. Михаил! — крикнул он через плечо. — Соберись! Ты заставляешь себя ждать!

В дальнем конце салона послышался шум воды. Распахнулась покрытая светлой мягкой обивкой дверь, и Михаил, измученный, но не сломленный, шатаясь и придерживаясь за кресла и диваны, пробрался к молодым.

— Стойте! Подождите!

— В чём дело, свидетель? — как-то не по-женски грубо осведомилась регистраторша, сверкнув жёлтыми глазами.

— Одну минуту! — Михаил перевёл дыхание. — Лариса, вы должны кое-что знать.

Астарта сделала движение, будто хотела оттолкнуть Михаила вытянутой рукой, но Миктиан остановил её.

— Пусть! — он опустил её руку. — Ладно, давай, неуёмный братец!

— Миктиан — Сатана! — выдохнул тот.

— Да? — Лариса рассмеялась. — Ну, у меня тоже характер — не сахар.

— Это правда. Он — дьявол. Я могу доказать, — уже спокойнее продолжил Михаил.

— Хорошо. А теперь послушайте меня, — Лара улыбалась. — Он — тот, кого я выбрала. И мне этого достаточно. Пусть он сатана… Для меня он — ангел, — она повернулась к тётке в блейзере. — Продолжайте, пожалуйста.

— Свидетель жениха, займите своё место, — сухо проговорила регистраторша.

Блики от нескольких массивных хрустальных люстр играли на тёмных полированных поверхностях дубовых панелей, которыми были облицованы стены огромной залы. Высокие вазы с пышными букетами цветов, расставленные по периметру, странно контрастировали со сдержанным блеском висящего на стенах оружия. Множество мечей, сабель, щитов и алебард располагалось таким образом, что, перекрещиваясь и соединяясь, они составляли звёзды, кресты и другие фигуры. Старинные гобелены занимали всё свободное от оружейной коллекции место.

На нескольких длинных столах, составленных «покоем» в дальнем конце залы, был накрыт праздничный ужин. Основу меню составляли охотничьи трофеи: лосиные и оленьи окорока с соусом из тёртых рябчиков соседствовали здесь с нарезанными и уложенными во множество слоёв медвежьими колбасами. Огромные дикие кабаны, зажаренные целиком и нафаршированные по древнеримскому рецепту всяческой мелкой дичью, состязались в аппетитности с горками запеченных в тесте и сыре с ягодами тетёрок, фазанов и небольших уток. Крупная птица, вроде диких гусей и глухарей, была сервирована поодиночке: устроенная на блюдах особым образом и покрытая, как это делали когда-то на Руси, собственными перьями, она казалась почти живой. Под кушаньями, которые должны были оставаться горячими, виднелись голубоватые огни спиртовок. Большие серебряные чаши с соусами разных степеней остроты и изысканности возвышались рядом с бесчисленными бутылками и даже бочонками, распространявшими по всей зале тонкий сладковатый аромат шампанского.