Агата так сразу и не нашлась, что ответить на эту длинную эмоциональную тираду. Из-под кошачьей виртуальной маски она с минуту внимательно смотрела в экран своими голубыми глазами, и Майке казалось, что она слышит, как работает мысль рыжей, как та анализирует ситуацию, взвешивает все «за» и «против» и решает, что делать дальше.

– Так, ну, окей, – сказала она наконец. – Я думаю, ты действительно сейчас не можешь мыслить трезво. Но в любом случае оставлять тебя и твою бабушку наедине с этим насильником я не собираюсь. Выезжаю, через час буду.

– Аккуратней там на улице, – крикнула Майка, как и Косте за пять минут до этого, но, как и Костя, Агата ее не услышала, потому что уже захлопнула крышку своего ноутбука.

Глава 9. Где сидит фазан

Они сидели на просторной кухне в напряженной тишине и ели бабушкин творожник. Под столом лежал белый лабрадор Кости Аркан и аккуратно отмахивался тяжелой лапой от разомлевшей беременной Груши – будто понимал, что с ней сейчас нельзя грубо. Груша пользовалась этой лояльностью и ласково грызла его ухо.

Рядом с животными под столом стояла тарелка с гречкой и валялись кружочки сырой морковки, которую Костя вечно носил с собой и которую теперь Майка задевала голой пяткой и еще сильнее развозила по полу.

– Ты сказала ей? – мрачно спросил Костя, кивнув в сторону Агаты, отправил в рот большой кусок творожника и запил его сладким чаем с горными травами.

– У меня есть имя. – Агата подняла брови. – Да, Майка мне все про тебя рассказала. И да, ты мне не очень нравишься.

Он посмотрел на нее долгим тяжелым взглядом, отправил в рот еще один кусок творожника, но ничего не ответил.

– Блин, ну ребят, ну, может, хватит, пожалуйста! – Майка устало потерла виски и вздохнула. – Агат, мы как-то можем сейчас очень быстро перепрыгнуть через стадию активной ненависти друг к другу и перейти к отвратительно скучной любви и взаимовыручке, пожалуйста-пожалуйста? Чтобы просто начать уже разбираться, как часы работают. Я правда хочу поскорее найти его. Что, если блондинка с ним что-то сделала?

– Почему ты так волнуешься за него? – спросил Костя. – Не сахарный, не развалится твой Самбо.

Майка разозлилась. Ни Костя, ни Агата не понимали, а сама она не знала, какими словами можно объяснить, что внутри нее постоянно жила боль – почти физическая, мешающая дышать, напоминающая паразита, шевелящего лапками, – которая, когда сил становилось совсем мало, переливалась через край и начинала душить ее приступами панических атак, и что, может быть, только с Самбо в метро впервые после исчезновения родителей она наконец, пусть и на несколько минут, но забыла об этой боли, об этой вселенской покинутости, потому что было что-то магическое в том, как татуированный смотрел на нее и что говорил. Он словно вытащил ее из нее самой, и ей казалось теперь, что если бы только она успела рассказать ему все, он бы понял ее, потому что сам прошел через что-то подобное и стал достаточно сильным. Если бы только она успела рассказать ему обо всех муках, которые ей довелось пережить. Но она не успела, и теперь боль разгоралась внутри нее с новой силой от одной мысли о том, что его может больше не быть на этой планете, в этом слое реальности, так же, как и родителей, потому что блондинка убила его.

– Ты лучше всех знаешь, как мне важна каждая ниточка, каждая зацепка, – тихо сказала Майка, глядя в стол, но на самом деле обращаясь к Косте. – Он, может быть, знает, где мои родители, а сегодня ночью она гнала его по городу, как… не знаю кого! Конечно же, в моих интересах, чтобы он не развалился… то есть, я имею в виду, чтобы он как можно дольше… чтобы он в живых остался, у него же ценная информация.

– Только поэтому ты, конечно, так печешься о нем, – проговорил Костя, – у него же ценная информация.

– Так! – Майка встала из-за стола. – Я не хочу это все обсуждать, я за часами, а когда вернусь, вы оба сделаете вид, что хоть немного нравитесь друг другу, окей? Ради общего дела. Ба, остаешься за главную.

В знак согласия бабушка подняла руки и тоже встала из-за стола.

– Я просто буду мыть кастрюли, если никто не против, ладно? Буду просто кастрюли мыть. Может, узнаю, кто такой Самбо.

Майка вошла в свою комнату и с облегчением захлопнула за собой дверь. Мир с его оглушающими потоками голосов, чувств и мыслей теперь остался где-то за ее спиной и почти не мешал думать. Было только это высокое окно, которое маячило перед ее глазами, как огромная картина. За окном сильный ветер поднимал песок, и Майка вгляделась в городские крыши, в мутноватую даль, как бы пытаясь одним сердцем угадать, где сейчас может быть Самбо. Дышать становилось все тяжелее – и из-за увеличивающейся концентрации песка в воздухе, и из-за приближающейся паники. Как бы отвлечься, как бы срочно подумать о чем-то другом?.. Еще чуть-чуть, и она захочет забиться под одеяло и никогда, никогда не выходить из комнаты.

Майка выдохнула, нагнулась к спортивной сумке, достала из потаенного карманчика часы, продела в них свое запястье, помассировала подушечками пальцев виски, потому что голова разламывалась на части, и вернулась на кухню.

Ледяное молчание, повисшее между Костей и Агатой, можно было резать ножом. Но несмотря на свое состояние и это молчание, Майка не смогла не залюбоваться этой строптивой парочкой.

Они оба были ослепительно красивы – хотя их красота была совершенно разной – и, что самое главное, похоже, даже и не подозревали об этом. Демонически женственная, рыжеволосая Агата с ее мечтательно-лукавыми глазами домашней, но неодомашненной кошки, и двадцатисемилетний Костя, высокий и атлетичный, как баскетболист, но все же сохранивший во всех движениях что-то такое том-сойеровское, мальчишеское.

Майка выдохнула. Это были два самых привлекательных человека, которых ей только доводилось видеть на своей кухне и которые, по-видимому, и не знали о том, какое впечатление производят на окружающих. Вот почему некоторым все, а другим ничего?

Она подсела к ним за стол, мысленно похвалив бабушку, которая, как и обещала, активно гремела посудой и напевала себе что-то под нос, чтобы нарушить гнетущую тишину.

– Слушайте, если бы мы были на корпоративе, я бы предложила сыграть в игру на тимбилдинг, но у нас мало времени, поэтому вот. – Майка запустила часы по поверхности стола, но вышло неаккуратно, и, чтобы спасти