кричал кто-то из них, и тут же в споре чуть не доходило дело до драки.

Они были как исторические волшебники, отменяющие и подкручивающие время. Это был стилистический коктейль, где был Толстой, но не было Толстого, всё бурлило и смешивалось.

Я представлял их в мантиях и конусообразных колпаках, расшитых планетами и звёздами.

Но деваться от них было некуда, из этой лодки мне была только одна дорога — прыгнуть за борт, лишившись счастья быть свидетелем алхимической свадьбы в конце.

И вот я ехал с ними по России дальше.

Раскачиваясь на своём сиденье, я задремал и отчего-то вспомнил другой автобус, что вёз меня мимо кладбища таких же как он, только уже брошенных автобусов с наполовину вырезанными бортами, без колёс и стёкол. Крыши их, отдельно лежали на земле, повсюду были остовы, как скелеты падшего скота.

Это была совсем другая страна, где посреди столицы, на стенах кафедрального собора вместо химер у ног святых бесновались муравьеды, черепахи и обезьяны. Статуя покровительницы города летела над городом во вполне церетелиевском духе. Она махала дюралевыми крыльями и, как девочка, стояла на земном шаре. Она стояла схватившись за бок, будто у неё начался приступ аппендицита. При этом в руках у её была цепочка, на другом конце которой — топорщился ручной дракон.

Пахнет там горелыми бананами, а свиньи в той местности имеют странный горелый вкус.

Я ехал мимо русских автобаз, где копошились рабочие неясных национальностей, заброшенных заводов и фабрик и безжизненных серых домов, вспоминая какую-то чушь, мусор в голове путешественника — чужой стандарт в 127 вольт, что возвращал меня в детство, унитазы с боковыми дырками из которых хитрым образом вырывалась вода, закручивалась и пропадала — Кориолис хитрым образом являлся нам в унитазе. Какой-то забытый человек говорил мне радостно, что нет тут баллистической экспертизы — стреляй в кого хочешь. День, равный ночи, отсутствие времён года, месяц, висящий на небе лодочкой и плосконосые индейцы кечуа.

И совсем я проваливался в сон, уносился туда, где гремела вода и длинная долблёная лодка шла в мутных пузырях, только и цепляясь за голос краеведа, что настойчиво говорил:

— Движение Узорочья — от Костромы к Ярославлю.

А мимо меня неслись поля странной геометрии — и всё потому, что снопы теперь делает специальная машина. Стога теперь имеют не привычную прошлую форму, а похожи на груду цилиндров.

Извините, если кого обидел.

21 января 2010

История про погоду

Я вот приехал от фонтастов, из лесу холодного.

И вот что я вам скажу — пидорасы вы все.

Потому как городской житель всё время воняет по поводу погоды. И вот Сеть снова наполнилась причитаниями — дескать, Боженька, отмени холодную зиму, отмени морозы в двадцать градусов, а то мы заложим душу диаволу, нашему приятелю и будем, как заведённые, ругаться матом.

Всё это решительное безобразие, потому как, можно подумать, раньше не ругались, а не ругались бы — едино слово не сдержите.

Но безобразие это ещё от того, что коли сейчас будет ноль, вся Сеть обратно развоняется, что, дескать, сля-я-я-якоть, небо серое, как портянка, машина опять грязная.

Я не Патриарх, что знает толк в промысле землетресений, не было мне какого Откровения, но я вам всё же скажу — если вы перестанете не мешки ворочать по поводу погоды, то будет вам только хуже.

Ведь этот мороз вам за то, что в июльскую жару вы ныли, что вам жарко, а осенью недостаточно для вас быстро желтела листва, снег выпадал недостаточно рано, и всё такое прочее. Про это много лет назад написал Фазиль Искандер: "Потом я думал, что все ждут какой-то особенной, неслыханной по своей приятности погоды. Потом я заметил, что неслыханной по своей приятности погоды как будто бы тоже не ждут. Так в чем же дело? Можно подумать, что миллионы москвичей с утра уходят на охоту или на полевые работы. Ведь у каждого на работе крыша над головой. Нельзя же сказать, что такой испепеляющий, изнурительный в своем постоянстве интерес к погоде объясняется тем, что человеку надо пробежать до троллейбуса или до метро? Согласитесь, это было бы довольно странно и даже недостойно жителей великого города. Тут есть какая-то тайна".

Но теперь помимо абхазских писателей, есть Сеть, и вопли по поводу недостаточно приятной погоды не только слышны повсеместно, но и сохраняются год от года.

И на Страшном суде будете держать ответ согласно кэшу Яндекса.

Вот что я вам скажу, жители великого города.

Извините, если кого обидел.

25 января 2010

История про Татьянин день

С праздником, дорогие друзья.

Кстати, решил тут вывесит удостоверение. А то вон резус гоняет за медали и грамоты, а их вывешивали до Бабосюк, после, и присно. Я — что, рыжий? Я тоже хочу хвастаться.

Так вот, лятех, кто понимает:

Извините, если кого обидел.

25 января 2010

История про приход и уход (XIX)

Непростое место Полибино знаменито шуховской башней и полуразрушенным дворцом. Название, впрочем, осталось от стольника Полибина, а дворец-усадьба от Нечаевых-Мальцевых.

Башня стоит там с того времени, как её, собранную и установленную уже в Нижнем, купили там, и перевезли с берегов Волги на правый берег Дона.

Год 1898 — инженер Шухов уже знаменит, Николай Второй уже на троне, а РСДРП съехалась на свой первый съезд в Минск.

Вокруг дворца и башни стояли какие-то непонятные домики, и кто-то шёпотом пояснил нам, что это беженцы с Кавказа.

Беженцев, впрочем, видно не было. Между домиков бродили несколько подростков, один из которых тут же показал нам нож.

Мы показали ему, что смогли — гаечный ключ и монтировку, а потом продолжили осмотр.

Дворец был прекрасен — с первого взгляда можно было поверить, что его действительно проектировал Баженов. Однако всё мало-мальски ценное было из него вытащено. Уцелели лишь чугунные украшения, решётки, ступени и столбики — да и то, потому что чугун с неохотой принимают в пунктах сбора металлического лома. Ну и колонны увести было невозможно — хотя, наверное, на чьей-нибудь даче они пригодились бы.

Мы забрались внутрь и зашагали по битому кирпичу и крошке разоренных анфилад.

Темнело, и становилось как-то нервно.

И тут я увидел на стене чудесную надпись. Она была сделана русскими буквами, несколько кривовато — но самое интересное в ней был твёрдый знак в конце. На стене древней