— А я что могу сделать? — Стёпа нахмурился. — Только к психологу отправить или…

— …к Анатолю Михайловичу, — я достала из сумки блокнот с ручкой и рассеянно прислушалась к слабому биению нужного сердца, проследила кровотоки. — Пусть ему свою знаменитую экскурсию со спиртом организует перед выпиской, глядишь, первичный интерес к жизни проснется, пока…

— Пока? — коллега засмеялся. — Выводы из личного опыта?

А то…

— Смотри, — я нарисовала в блокноте точку. — Это наш Виктор Петрович, а это, — и от точки пошли стрелочки, — его сестра и племянник. Сестра живет в Норильске, племянник учится в Питере. Других родных нет, а этим двоим — хотя бы сестре — позвонить бы. Когда-то они рассорились из-за родительского наследства, но так давно, что уже простили друг друга, да гордые слишком, никто первым извиняться не хочет, — я прищурилась на простенькую схему, и сквозь плотный клетчатый лист увидела — канал… дом и адрес. И записала. — Нет, лучше с племянником связаться. Это адрес его университета. И еще ФИО, — дописала. — Займешься? Нам нельзя вмешиваться в дела людей… обычно.

Да и некогда.

Стёпа смотрел на меня как на аппарат УЗИ новейшего поколения.

— Кровь — лучший проводник, — я вырвала лист из блокнота, — хочешь про свою родню узнать? Особенно про ту, из-за которой ты здесь прозябаешь?

Он скривился:

— Не напоминай… — и покосился недоверчиво: — Ты и об этом знаешь?

— Тетя, — я пожала плечами. — Неродная, то есть жена дяди, а тот — старший брат твоего отца. Своих детей у них нет, ты — единственный, потомственный медик, значит, тебе и семейное дело передавать. А тебе это дело нужно, как собаке пятая нога. Должность всучить хотела? А ты отказался от теплого министерского кресла, послал ее на хрен, вернее матом, и сбежал в тайгу. Делать то, что умеешь и любишь. Пусть и без лабораторий и УЗИ. И поступил правильно.

Теперь коллега смотрел на меня как на инопланетный томограф. И я решилась закончить, раз уж начала.

— Прости ее. Тетю, — уточнила, а мой собеседник снова скривился, как от зубной боли. — Она, конечно, плохо поступила, закрыв перед тобой все двери и оставив без работы, но у нее… рак. А люди, которые знают, сколько дней им осталось жить, невыносимы. Не знал? Ну вот… Прости ее. Родня всегда хочет, как лучше. А ты все равно вернешься обратно. И довольно скоро. Адрес возьми, — и сунула сложенный листок в карман его халата. — И позвони. Или медсестрам поручи разыскать парня. Спасешь очередную жизнь. Доброй ночи.

Но уйти не успела.

— Мар, ты явно хочешь от меня отделаться, только повод найти не можешь, — протянул Стёпа с крыльца и полез за сигаретами.

Не могу, призналась про себя. Думала, этот сработает, но… не вышло.

— А что ты делаешь сегодня ночью? — прозвучало асексуально и очень по-деловому.

— А у тебя все равно дежурство до утра, — отозвалась я неубедительно.

— А ты знаешь, спокойное оно будет или привезут кого, — заметил он вкрадчиво.

Я не нашлась, чем возразить. Опыта в отшивании у меня почти не было, и отчасти из-за этого я в свое время и оказалась внезапно замужем. Обычно все, с кем я желала общаться, сами драпали от меня без причин и поводов. И я со вздохом повторила:

— Доброй ночи, Стёп, — и пошла прочь от больницы.

Но коллега не отстал. Догнал, небрежно бросил докуренную сигарету на тропу и пошел рядом, сунув руки в карманы халата.

— Мар, а ты-то что здесь делаешь? В этой дыре? Ищешь кого-то? Или что-то?

— Стёп…

— А пошли завтра в Долину смерти? Местные говорят, туда лучше ходить компанией, и я все ждал подходящего…

— Исключено.

— Каждый раз, когда ты так говоришь, случается по-моему, — он ухмыльнулся.

— В долине… — нудно начала я, но вовремя прикусила язык. Скажу «опасно» — рванет один. Или так достанет…

— Между прочим, там могут быть те, кого ты ищешь, — заметил Стёпа. — Ты ведь не нечисть гонять приехала, верно? И так оживилась, когда я рассказал про того деда, с повязкой. Но раз вместо поисков ты торчишь здесь, то не можешь никого найти. А если их нет в городе…

…и подземелья кончились…

Дальше я его рассуждения не слушала. Меня как под дых ударило — собственной глупостью. Когда привыкаешь, что за тебя всю грязную работу делают другие, невозможно тупеешь. Невозможно и непозволительно. Конечно же, я могу проверить только город, мои силы не безграничны, а за городом — и тайга, и холмы, и два небольших села… И один внутренний голос безапелляционно требовал послать коллегу — дежурить, но второй предательски шептал — а он с транспортом и готов к подвигам, а я и без первого, и без второго…

— Стёп, — сказала я проникновенно, — люблю тебя. Ты чудо.

— Так пойдем? — оживился он.

— Я подумаю об этом… завтра, — открестилась неловко, внутренне смиряясь с неизбежным. Почти. Теоретически и «скорпиошку» можно пристроить к делу, она тоже с транспортом… Но с коллегой приятнее. Люди мне нравились больше нечисти. У них болевых точек больше… и боли больше. И не вся моя магия на нечисть действует.

Мы остановились у ворот, и я, оглядываясь, прислушалась к ощущениям. Что бы ни обитало на городском кладбище, опасным оно не было. Волн тьмы, как от нечисти или перерожденной, я не ощущала. В общем…

— Кладбище, — догадался Стёпа, проследив за моим взглядом.

Городок маленький, и все необходимые для жизнедеятельности объекты соцкультбыта — вокзал, гостиница, кафе-бар, больница и кладбище, именно в таком порядке, — находились по соседству.

В общем, сказка, да. И на небесах мне это невольное доброе дело, надеюсь, зачтется.

Я достала сотовый и посмотрела на часы.

— Через полчаса у тебя обход, да? Потом приходи на первое городское со спокойной совестью.

— Мар, — коллега скопировал мою интонацию, — люблю тебя. Ты чудо.

— Скажешь мне это еще раз, когда упырь будет доедать твою руку, а у меня не получится, как в прошлый раз, с исцелением, — я любезно улыбнулась.

— Упырей не существует, — весело возразил Стёпа.

— Тех, которых в кино показывают, — нет, — согласилась я и тихо добавила: — И ведьм, способных читать мысли, исцелять умирающего за минуту и находить на другом краю мира потерянных родственников, тоже. Правда?

Он нахмурился. Задумался.

— Не придешь — не обижусь, — я подмигнула и пошла к кладбищу, спиной ощущая внимательный взгляд. — Но если что — буду в центре.

Хоть бы наконец понял, балбес малолетний…

— Мар, а какие они — упыри из вашего мира?

Понял. Но не то.

— Повезет — увидишь, не повезет — почувствуешь… — пробормотала я.