здесь, — и я коснулась своей груди, указывая на сердце. — Это не умещается в слова. Да и нет их, этих слов, чтобы объяснить любовь.

Акар внезапно вытащил меч из ножен, обнажая потрескавшуюся алыми всполохами сталь клинка, и я отпрянула. Он резко опустил острие, ударяя о пол и извлекая искры.

— Значит, тебе так нужна эта гребанная любовь? — мрачно усмехнулся он, задумчиво глядя на лезвие клинка.

— Да.

— Хорошо, — острие впилось в пол и неприятно заскрежетало, рассекая камень вслед за движениями Акара, — если тебе это нужно — полюби меня.

Он сказал это серьезно, безо всяких шуток, и я опешила.

— Это невозможно.

— Постарайся.

Как будто это делается по желанию.

— Может быть, начать с тебя, Акар, — нахмурилась я. — Веди себя иначе.

— Как? — взглянул на меня коротко, приподнимая меч и снова вжимая в пол.

— Не пытайся никого убить, для начала. Не похищай и не принуждай меня делать то, что я не хочу.

— И когда ты полюбишь меня? Как скоро, м? Быть может, никогда?

Я молчала, и из-под меча Акара снова посыпались искры.

— Я — мужчина, Тея, — меч продолжал скрежетать о камень. — Что ты думаешь о тысячах лет, которые я провел в одиночестве? Может, я и сейчас должен блюсти целибат? Может, я должен забыть вкус твоих губ?

— Я даже не знаю тебя. Почти. Может ты… ветреный…

Меч в его руках умолк — Акар остановился и удивленно посмотрел на меня.

— Ветреный? Что это значит? — и рассмеялся. — Не вижу здесь других женщин, чтобы проверить. И разве тебе нужна моя верность?

Ну, разумеется, ничего мне от него не нужно!

Акар продолжил движение.

— Я готов подождать три дня, — произнес он, разглядывая черные борозды на камне. — Хватит тебе этого для твоей… — выругался, — любви?

— Нет.

— Договорились — три дня. Это последнее слово.

И судя по голосу — действительно последнее. Но я, уже изрядно уставшая, упорно твержу:

— Нет, Акар. Сделка предполагает согласие обеих сторон.

— Тогда тебе лучше согласиться.

Глава 11

Железный дворец был наполнен мраком даже днем. Робкие солнечные лучи проникали внутрь и тотчас растворялись, ползли светлой дымкой по стенам, мерцали на поверхности воды в огромном гулком гроте. Эхо здесь было звонким и тревожным, точно плач ребенка.

Несколько природных каменных бассейнов, наполненных горячей вулканической водой, и прохладное подземное озеро, теплые каменные лежаки, ступени вытесанные в скале, широкое вырубленное в камне окно, открывающее вид на бесконечное снежное плато — это были купальни Железного дворца, которые и сейчас, спустя тысячи лет запустения, вызывали неподдельное восхищение.

Я вошла в воду, погрузилась в один из бассейнов, не сдерживая стон блаженства. Горячая вода мигом расслабила каждую мышцу, потянула в сон.

Рэйкон был на удивление спокоен. Не взирая на то, что он обрел силу, он просто наблюдал за происходящим, предпочитая не вмешиваться.

У меня, наконец, выдалось время подумать. Каким даром он наделил меня? Этот вопрос все еще оставался без ответа. И был ли этот дар вообще?

Согревшись вдоволь, я насладилась минутами уединения, которые предоставил мне Акар.

Я постоянно твердила себе, что на поиски Светоча у меня есть целых три дня, а после я должна сбежать из дворца.

Надев чулки и штаны, грубую серую рубаху и жилет из овчины, я завязала мокрые волосы узлом и вернулась в покои, которые отвел для меня хозяин гор. Предполагаю, это была спальня самой Эморы, потому что апартаменты были украшены былой позолотой, мрамором, тяжелой черной парчой и зеркалами. Постель, усыпанная подушками — теплая, как объятия любимого — была украшена черными лентами балдахина.

Я взобралась на нее, скрестила ноги и медленно разглядывала все вокруг. Одна из дверей вела в будуар с круглым кованным столиком, другая — в гардеробную комнату, заполоненную мрачными манекенами, облаченными в одежды Эморы. Такой роскошной одежды я не видела ни у одной благородной дамы. Даже у жены архитектора Энталя, Агнес, а ведь она была первой модницей Молберна.

По периметру пьедестала, на котором стояла кровать, располагались желоба для огня — наверное, когда работала Кузница, они пылали пламенем Борогана.

Огромные железные чеканные двери дрогнули и отворились, пропуская внутрь мужчину, который нес в руках черный плащ, отороченный мехом.

Я перестала дышать, наблюдая, как он идет к моей постели, а затем боязливо замирает и опускается на колени.

— Приветствую, госпожа, — незнакомец, который, определенно, не был Акаром, склонился, касаясь лбом пола в знак глубочайшего уважения.

Темноволосый, сероглазый, смуглый и совершенно юный — он, похоже, был из Драгмы.

— О, боги! — задохнулась я от изумления и соскочила с кровати. — Проходи, пожалуйста!

Он поднялся и подошел ко мне, предлагая на вытянутых руках принесенный плащ.

— Ты — драгманец! — возликовала я. — Как твое имя?

— Ашарес, великая госпожа гор, — произнес он с покорностью, которую сложно ожидать от жителя Драгмы.

Наконец, он поднял голову, и я увидела его лицо и вздрогнула.

— Простите, не хотел пугать вас, — прошептал он, снова склоняясь в поклоне, — прошу принять этот дар от хозяина гор, — и он снова протянул плащ, — он согреет вас в любые морозы.

Глядя на чудовищный шрам на его лице, я прошептала раздавлено:

— Это от меча Акара…

— Я остался жив, приняв бессмертие от моего хозяина.

— Он тебе не хозяин!

Ашарес склонил голову ниже.

— Прошу вас, примите его дар, — простонал он, теряя голос от страха. — Умоляю.

Я схватила плащ, начиная ненавидеть Акара чуточку сильнее. Если это, вообще, возможно.

— Почему Акар сам не пришел?

— Волки, великая госпожа, — пояснил драгманец. — Волки в горах. А я здесь, чтобы показать вам дворец, если вам угодно.

— Волки?

— Лесной король не оставляет попыток вызволить вас отсюда.

Значит, Дерион не смирился. Не знаю, радует это меня или наоборот.

— Сколько ты уже находишься в Зазеркалье, Ашарес?

— Сотни лет.

Сильный некогда воин, драгманец, теперь вынужден преклоняться перед жестоким духом, пленившим его. Нет, в сотый раз убеждаюсь, у Акара действительно нет сердца!

— Хорошо, — прошептала я сквозь стиснутые зубы. — Я буду рада, если ты покажешь мне дворец.

Это, в конце концов, поможет мне сбежать отсюда.

Я все-таки накинула плащ, подаренный Акаром. Скорее, это была мантия, длинная и теплая, расшитая по подолу серебряной нитью.

— Я здесь тоже пленница?

— Нет, великая госпожа, — произнес Ашарес. — Вы — избранница моего хозяина, и я буду служить вам так же, как служу ему.

— Приму только твою дружбу. Мне служба ни к чему, я не аристократка. Я из Меясы, как ты мог догадаться. Со мной сюда прибыл драгманец по имени Ха-шиир, сын эдигора Драгмы.