Фрэн старалась воспроизвести в памяти их последнюю ночь, но все не могла. Все, что она помнила, - это ослепившую и поглотившую ее страсть.

Фрэн невольно застонала. Решительным шагом она снова пошла вперед, но немного сменив цель движения. Ей срочно нужно найти аптеку.

Следующие два часа прошли как в тумане. Чезаре, должно быть, заметил, что Фрэн рассеянна, но, к счастью, не обратил на это внимания, сохраняя свою обычную вежливость.

Только однажды, когда она ответила невпопад, он спросил, все ли в порядке. Фрэн скорчила гримасу и ответила, что, скорее всего, заболевает, а потом перевела разговор на другую тему.

В конце ужина, когда она поднялась со стула, умудрилась сбросить сумочку, которая висела на стуле, на пол. Содержимое сумочки разлетелось по полу. Фрэн села, спеша собрать все свои вещи, а также спрятать от любопытных глаз одну предательскую вещь, которую купила в аптеке.

- Франческа! - потрясенным голосом сказал Чезаре.

Прижимая сумочку к груди, Фрэн вскинула голову.

- Это не твое дело, Чез! - резко воскликнула она.

Он напрягся, и она пожалела о своей резкости. Судорожно вздохнув, Фрэн заговорила:

- Да, я знаю, что ты меня защищаешь. Ты это уже говорил! А я тебе говорила, что в твоей опеке нет никакой необходимости.

Чезаре пристально посмотрел на нее:

- Если тест положительный, ты ему скажешь?

«Ему - это Фальконе», - подумала Фрэн, хотя Чезаре не называл никаких имен. Она прикусила губу, не в силах ответить.

- Отец имеет право знать, - произнес Чезаре в наступившей тишине.

- Чез, пожалуйста, я не могу говорить об этом сейчас. Я даже не знаю, что покажет тест. Все, что я знаю, - что, если тест окажется положительным, Ник точно не обрадуется.

Чезаре ничего не ответил, и, когда они выходили из ресторана, выражение его лица было мрачным. Стоя на тротуаре, он повернулся к ней.

- Отец, - сурово проговорил он, - обязан знать…

Фрэн перебила его, желая прекратить этот бессмысленный разговор:

- Может, там и знать нечего. И это моя проблема, с которой я должна разобраться. Если вообще есть с чем разбираться.

Но через час, глядя на положительный результат теста, Фрэн поняла, что на самом деле существует ситуация, выбраться из которой ей будет очень и очень непросто.

Ник вернулся в Рим. Открытие «Манхэттен-Фальконе» прошло триумфально и явилось блестящим дополнением к портфелю Фальконе. Деньги всегда привлекают новые инвестиции, если с ними грамотно обращаться.

Он сжал губы, вновь подумав об аристократах с их старыми деньгами.

Нет. Об этом думать нельзя. Фрэн ушла из его жизни. Она далеко. И ничего уже нельзя изменить.

«Нет, я не хочу иметь ничего общего ни с одним человеком из ее мира. Ничего».

Ник выругался и, встав со стула, подошел к окну, невидящим взором уставившись на Рим.

«Ты должен забыть ее. Ты должен».

Телефон на его столе зазвонил, и он схватил трубку. Это была его личная помощница.

- К вам посетитель, синьор Фальконе. - Голос помощницы был неуверенный. - У него не назначена встреча, но это… Это граф ди Мантенья…

Помощница замолчала.

Ник застыл.

- Впусти его, - наконец сказал он и положил трубку.

Дверь открылась, помощница впустила нежданного и незваного гостя. Ник стоял около стола, переминаясь с ноги на ногу. Какой-то частью своего сознания он понимал, что сейчас готов абсолютно ко всему. Он находился в позе, которую принимает любой боец перед первым ударом.

Чезаре ди Монд иль Конте ди Мантенья вошел в кабинет так, будто весь мир принадлежит ему. И всегда принадлежал.

- Фальконе, - сказал Чезаре, не сводя глаз с Ника.

- Иль синьор Конте, - ответил Ник, стараясь ничем не выдать своего смятения.

На лице Чезаре промелькнуло что-то похожее на усмешку.

- Я здесь не для того, чтобы драться с тобой, Фальконе, - произнес он. - Тебе лучше присесть.

Ник сел в кресло, откинулся на спинку и во все глаза уставился на графа, сжимая подлокотники. Его мышцы были все еще напряжены. Да что происходит?

- Я оказываю тебе любезность, Фальконе, - услышал Ник холодный голос Чезаре. - Полагаю, ты понятия не имеешь, что я собираюсь тебе сказать.

- То есть? - протянул Ник.

Чезаре набрал полную грудь воздуха. Ник понял, что он собирается с силами перед разговором.

- А ты знаешь, Фальконе, что Франческа, - он сделал еще один глубокий вдох, - может быть беременна?

- Что? - вырвалось у Ника, и он качнулся вперед.

- Ты не отрицаешь такую возможность?

Ник замер. В его мыслях царил хаос.

- А ты думаешь, что это твое дело? И ты можешь вмешиваться?

Чезаре прищурился:

- Донна Франческа всегда будет под моей защитой. Именно поэтому я здесь. - Выражение лица Чезаре изменилось. - Теперь, когда ты это знаешь, ты можешь делать то, что от тебя требуется.

В голове Ника все еще царил хаос.

- И что же это, по-вашему, граф ди Мантенья?

Внезапно Чезаре вскочил со своего места с молниеносной скоростью и хлопнул ладонями по столу прямо перед Ником.

- Если хочешь знать, - прорычал он, - то я выбросил бы тебя из окна прямо сейчас! И оставил бы на съедение уличным собакам! - Чезаре выпрямился. - У тебя есть двадцать четыре часа, прежде чем я скажу ей, что все рассказал тебе. Она сегодня в Риме. В квартире своих родителей.

И Чезаре вышел из кабинета.

Ник медленно откинулся на спинку кресла. У него не было сил пошевелиться. Совсем. Бурлящий хаос в его голове внезапно исчез. Теперь в нем билось только одно чувство.

Резким движением он схватил трубку телефона:

- Мне нужен адрес немедленно! Римская резиденция маркиза д'Арроменто. Прямо сейчас!

Фрэн сидела за ноутбуком и составляла заявление об увольнении. Она больше не могла оставаться в Европе. Ее мысли путались, поэтому она приехала сюда, в римскую квартиру родителей, после тяжелого испытания - пышной помолвки Адриетты, на которой Фрэн заставляла себя улыбаться и казаться беззаботной.

Чезаре тоже присутствовал на вечеринке, и Фрэн понимала, что поскольку она не позвонила ему и не сказала о том, что тест отрицательный, то он решил противоположное.

Она инстинктивно прижала руку к животу. Ничего не указывало на то, какие глубокие изменения происходят в ее теле. Внешне все выглядело так же, как всегда.

Пройдут недели, прежде чем ее беременность проявится.