- Лорна, какой приятный сюрприз, - начал Ник, а затем улыбка исчезла с его губ. - Какого черта?… - Теперь в его голосе не было ни приветливости, ни тепла.

Фрэн прошла мимо него, шелестя юбками.

- Ник, мне нужно поговорить с тобой! - повернулась она к нему.

Ник все еще был в смокинге, верхняя пуговица рубашки расстегнута. За те несколько часов, что прошли с момента их внезапной встречи на крыше, его подбородок покрыла легкая щетина. Сколько раз, просыпаясь рядом с ним, она водила пальцем по этой щетине! Сердце Фрэн защемило от тоски.

Ник выругался по-итальянски. Грубое слово непроизвольно слетело с его губ, и она побледнела. Ему было плевать, что она понимает итальянский язык. Все, что наполняло его сейчас, - это гнев. И шок.

Фрэн опять была перед ним, как и тогда, на крыше отеля. Такая же прекрасная.

И он понял, что не сможет переключиться на Лорну и продолжать жить своей жизнью. Ник посмотрел на ее платье от-кутюр, ее сапфировое ожерелье, ее чудесные волосы, уложенные замысловатыми локонами. Донна Франческа, во всем ее аристократическом величии.

А затем до него дошел смысл ее слов. «Мне нужно поговорить с тобой!»

Гнев пронзил его с новой силой. Нет, она не обязана с ним разговаривать! Он не хотел ничего обсуждать.

Выражение его лица изменилось, он вновь отстранился.

- Я не хочу ничего слышать, донна Франческа! - холодно начал Ник.

Что-то странное промелькнуло в ее глазах. И он понял, что это гнев.

- Ну что ж, Ник, ты должен это услышать! Я не позволю, чтобы ты со мной так обращался!

Ошибкой было разговаривать с ним в таком тоне. Его глаза сузились, голос стал ледяным.

- Не стоит демонстрировать мне свои аристократические замашки, они меня не впечатляют! Не знаю, каким образом тебе удалось сюда пробраться. Но сейчас - уходи!

Он хотел было открыть дверь, но Фрэн его опередила.

- Ник, нет! - Она тяжело вздохнула, с трудом справляясь с бурей эмоций. - Ник, послушай меня! Не надо так. Это же я, Фрэн. Я не сделала тебе ничего плохого. Пожалуйста, не вымещай на мне свой гнев. Я не имею никакого отношения к тому, что происходит между тобой и Вито. Я не знала, что ты пытался захватить половину его акций. Да и откуда мне знать это? Я ведь даже не знала, что ты Николо Фальконе. Поверь мне, я не знала.

Голос Ника оставался ледяным.

- И я не знал, кто ты на самом деле!

- Потому что это не важно, - яростно выпалила Фрэн. - Тогда это не имело значения. И сейчас не имеет. - Она снова судорожно вздохнула и протянула к нему руку. - Ник, пожалуйста, не надо. Между нами было же что-то хорошее… не порти эти воспоминания.

Фрэн замолчала, чувствуя, как волнение внутри ее усилилось. Ее рука все еще была протянута к нему.

В нем что-то изменилось, Фрэн не могла понять, что именно. Ее грудь вздымалась, сапфиры на шее отражали слабый свет лампы. Женщина, которую он собирался оставить в прошлом навсегда. И теперь это прошлое возвращалось к нему, когда она протягивала к нему руки, ее глаза при этом казались огромными, губы приоткрылись, как будто она умоляла его о чем-то…

- Было что-то хорошее между нами, Ник, и твоя враждебность не оправданна.

Что-то изменилось в его взгляде. Словно под гипнозом, Ник шагнул к ней. Но не стал прикасаться к ее протянутой руке. Вместо этого он прикоснулся к ее щеке, очень осторожно и нежно.

- Сказать тебе, что было между нами? Показать тебе?

Ник провел кончиками пальцев по ее губам. Его голос казался хриплым, чувственным…

Фрэн замерла.

- Ник, нет! Я знаю, что в твоей жизни появилась другая женщина! Понимаю, что между нами все кончено.

Он резко выдохнул, в его глазах появился злобный блеск.

- Нет никакой другой женщины… - Слова сорвались с его губ.

Да и как может в его жизни быть другая женщина, когда эта Фрэн появилась из ниоткуда и захватила все его чувства? С первой встречи.

И теперь она ни на секунду не покидала его сознание.

Правда жгла его, как клеймо. Он всегда будет хотеть эту женщину, перед которой не может устоять. И было бы глупо думать иначе.

Он увидел, как изменилось выражение ее лица, услышал, как она вздохнула, увидел, как расширились зрачки, как вспыхнули щеки, как вздымается и опадает ее грудь. Ее рука упала, слишком слабая, чтобы оттолкнуть его руку, когда он снова провел кончиками пальцев по ее щеке, провел по линии ее подбородка, обхватил затылок и притянул ее к себе.

Она заколебалась и сдалась, произнеся его имя на одном дыхании, в то время как он положил другую свою руку на ее напрягшуюся грудь, чувствуя ее напрягшийся сосок сквозь шелк.

Желание пронзило его. Горячее. Сильное. Мир отступил, перестал существовать. Он услышал ее вздох. Вздох, который он узнал, - это был вздох удовольствия, возбуждения.

- Ник… - простонала она.

Он придвинулся к ней ближе.

- Показать тебе, что было между нами? - спросил он снова, и его голос был по-прежнему хриплым и низким.

Наклонив голову, Ник поцеловал Фрэн. Его поцелуй был бархатным, неторопливым, сдержанным, он с неизменной легкостью раскрыл ее губы, углубляя поцелуй. Стон вырвался из ее груди. Этого не должно было случиться. Фрэн ведь просто пришла прояснить ситуацию, сложившуюся между ними.

Но остановить Ника она не могла. Фрэн выронила сумку из рук, чтобы освободить две руки, и обхватила его, чувствуя, как невероятная легкость наполняет ее. Чувствуя тепло от его тела под своими ладонями.

Она произнесла его имя, и это были вздох, мольба.

Она не могла противостоять тому, что происходило. Она пришла сюда не за этим.

Она пришла за пониманием, за миром, за…

«Я пришла за этим».

Правда, эта правда вспыхнула в ее мозгу.

- Ник… О, Ник! - Это было наполовину рыдание, наполовину вздох, и она, отбросив все мысли, все размышления, ответила на его поцелуй, страстный, жгучий, настойчивый, который зажег внутри ее пламя. И это пламя разожгло огонь, который поглотил все. Весь мир.

Весь мир перестал существовать. Были только они. Только Ник. Только его губы на ее губах, его руки на ее руках. Он переменил позу, теперь она могла прижаться более плотно к его бедрам. Он хотел ее. Он хотел ее так же страстно, как и она его.

Голод охватил ее. Сильный, неистовый, смешанный с обнаженным, отчаянным желанием.

Ник, только Ник! Ник подхватил Фрэн на руки, словно она весила не больше перышка, и понес ее в другую комнату, опустил на кровать и снова накрыл ее губы своими губами.

Он уже не мог отступать. Да и не хотел. Он желал ее здесь и сейчас. Ее. Фрэн.