шансы умереть кровопотери.

Он так и сделал. Отдал концы в последнем конвульсивном рывке.

— Нет! — закричал Зак и принялся бить кулаками по телу. — Нет, нет, нет!

Офицеры, что стояли поблизости и ошарашенно наблюдали, сорвались с мест. Они стиснули лекаря и принялись оттаскивать, как пьяного — из драки.

— Что вы делаете?! Пустите! Мозг живет еще семь секунд после гибели тела. Я еще могу его спасти!

— Побереги себя, дурак! — проговорил державший его. — У тебя самого уже вид полумертвый.

— Если будешь так сжигать свою Ци, то вскоре умрешь и сам! — добавил другой, когда обратил внимание темные круги под глазами Зака.

— Дайте мне его спасти! Я должен дать ему питание!

— Не дури! Тебя надолго не хватит.

— Пустите, пустите! — вопил Зак, один из лучших студентов магистратских университетов, никого не слыша вокруг. Его пациенты еще так не кончали в припадках.

— Бедняга… — прошептал Актеон и отсчитал последние секунды до гибели мозга: — Три… два… один…

Ноль. Бездыханное тело даже не дрогнуло.

«Рапорт о смерти номер 19. Лис Рю, назиец по отцовской и халедвенской по материнской линиям. Скончался от многочисленных колотых ран по всему телу, борясь со смертью до последнего. Начался конвульсивный припадок. Умер от кровопотери. Пульса нет».

Голос ясно прозвучал из мутной пустоты:

— Йем.

Он его расслышал, но никак не мог отреагировать.

— Йем Нори, очнись, — совсем близко пару раз щелкнули пальцы. Он невольно поморщился. — Еще жив, просто не хочет приходить в сознание.

— Сделай так, чтоб захотел. — Другой голос, строгий и взволнованный. Расчетливый тон. Наверное, капитан Актеон. — Иначе ему не пережить операцию.

Йем раскрыл глаза. Над ним предстало добродушно-печальное лицо Зака, офицерского лекаря. Рядом стоя скрестив руки капитан Актеон.

— Отлично. Очнулся.

— Скоро будет операция, — сказал Зак, — и нужно, чтобы ты пришел в сознание. Ничего не говори. У тебя сломаны ребра. Несколько впились в легкие и необходимо удались их вручную, затем — восстановить дыхательную систему.

Йем слегка охнул, ощутив укол боли в груди.

— Не волнуйся. Если возьмешь себя в руки и будешь делать, что я говорю, то все получится. Моргни, если согласен.

Он тяжело моргнул.

— Вот и славно…

Ничего славного.

— … Тогда скоро приступим. Времени мало.

Лекарь принялся за работу. Сунув Йему в зубы обмотанный валик, он сделал несколько надрезов вокруг торчащих из кожи костей. Боль жуткая. Но жребий брошен, прерывать операцию нельзя. Йем не мычал, хотя по щекам ручьем катились слезы.

Внезапно другой раненый офицер застонал от боли.

— Что… — вздрогнул Зак и резко повернул голову на звук. — Что ты сделал?

— Я? Да ничего! — раздался голос Хуано. — Просто он протянул пальцы к кувшину, и я…

— И ты дал ему попить?! — прорычал Зак. — Кретин, ты что, жопой думал? У него тонкая кишка повреждена, а ты решил его напоить?!

— Ты меня об этом не предупреждал!

Лекарь замешкался.

— Зак, смотри, он изворачивается. — Голос офицера, вероятно, Хуано, звучал тревожно. — Что мне делать?

— Все, что мог, ты уже сделал. — Процедил он шепотом и бросил через плечо: — В данный момент я занят, подойду потом.

Сдавленные стоны раздались с новой силой.

— Потом будет поздно!

— Сейчас я подойти не могу. Что ты предлагаешь, бросить одного пациента, чтобы помочь другому?

Два пациента. Оба при смерти. Но Зак может оказать помощь лишь одному. Другому суждено умереть.

— Зак, ты сможешь провести сразу две операции? — спросил Актеон, не сдвинувшись с места. — Офицер Хуано или кто-нибудь другой может стать временным ассистентом.

— Нет! — В панике отрезал тот. — Глиф жизни только один.

— К тому же, вылечить двоих сразу ты не сможешь. — Хладнокровно докончил мысль капитан. — Для глифозаклятия нужно сосредоточиться только на одном живом объекте.

— Но если вы знаете, зачем тогда…

— Чтобы донести одну простую вещь. — На его глаза упали тени. — Придется выбирать.

— В-в… выбирать?

— Да. И на колебания времени нет.

По телу Йема пробежали мурашки, и через мгновение пульсирующая боль в груди усилилась.

— Капитан, но разве это… — Зак растерянно забегал глазами. — Нет, не так. Это неправильно!

— Неправильно что? — голос капитана стал строже. — Позволить обоим умереть, когда ты можешь спасти хотя бы одного?

Зак стиснул зубы и сдавленно проскулил.

— Я не могу!

— Можешь! — донесся голос Хуано. — И даже знаешь, как!

Но Зак оцепенел, несвязно бормоча:

— Удалить инородные элементы, восстановить системы жизнеобеспечения организма, органные ткани и кожный покров…

Боль у груди Йема становилась невыносимой. Взгляд затмевала красная пелена.

Аатеон сорвался с места и дал лекарю пощечину.

— Офицер Зак де Сама, прийти в себя! Ты еще можешь помочь одному из них. Но времени всё меньше, поэтому выбирать придется прямо здесь и прямо сейчас.

— Но какое я имею право выбирать?! Я всего лишь лекарь, а не судья смертного одра!

— В чем твое Призвание? — твердо спросил Актеон.

— Мое Призвание — лечить раны и спасать жизни, но не…

— Вот и спасай.

— Но если я спасу одного, то ведь убью другого.

— Ты никому не причинишь вреда и не убьешь. За тебя это уже сделали близнецы-мадори. Ты только исправляешь их дело.

С одной стороны — Йем, а с другой — Шон. Кого же выбрать?

«А обо мне вы подумали? — Йем почувствовал, как уже теряет сознание. — Каково мне будет, если ради меня умрет товарищ?»

В конце концов, Зак сделал свой выбор. Он решительно упал на колени рядом с Йемом, активировал глиф жизни и принялся орудовать ножиком.

Глаза, зеленые как листья в летнюю пору, уставились в пустоту. Отрешенный взгляд потерял всякое выражение. Но руки лекаря делали свою работу. Йем видел над собой не человека, а фарфоровую куклу с бледным лицом и темными кругами под глазами. Так смотрит человек, чья душа рвется на клочки, словно лист бумаги. Чистый и гладкий, лист мнется и рвется бездушными стальными руками.

«Рапорт о смерти номер 20. Шон Гобзри, ведис по обеим линиям. Скончался от злокачественной травмы тонкой кишки, при которой желудочный сок изъел внутренние органы. Пульса нет».

Актеон остановился. Кончик пера замер над бумагой. Затем приписал:

«В момент его смерти лекарь оказывал срочную медицинскую помощь Йему Нори, талмурийцу по обеим линиям. В ущерб жизни Гобзри удалось благополучно спасти офицера Нори».

Первая серая туча, похожая на вытянутую многоножку, медленно, но верно наползала с севера. За ней вдогонку ползли еще несколько, что недавно показались на горизонте.

Актеон с кислым выражением лица убрал подзорную трубу. Если так пойдет дальше, то шторм застанет каравеллу в море.

— Никаких признаков жизни. — Сказал Зак, держа в руке глиф жизни. Символ «Ци» на