— Это верно, — Келтэн еще раз глотнул из бурдюка ивытер рот тыльной стороной руки, — ты знаешь, думаю, я всегда был для нееглубоким разочарованием. Как бы долго она ни пыталась обучить меня своимпремудростям, я так и не осилил как следует секреты стириков. Каждый раз,пытаясь произнести слово «огерагекгазек» я боялся, что вывихну себе челюсть илиприкушу язык.

— «Окерагуказек» — поправил его Спархок.

— И как ты только выговариваешь это? Нет, уж лучшеоставьте мне орудовать мечом, а магией пусть лучше забавляются другие, —он наклонился вперед. — Говорят, эшандисты поднимаются в Рендоре? Есть лив этом какая-нибудь доля истины?

— Да, но не думаю, что это особенно опасно, —пожал плечами Спархок, развалясь на своей постели. — Они просто кружат попустыням, при встрече шепча друг другу пароли. Обычные завывающие пустынныедервиши. Такое вот возрождение эшандистской ереси. А что интересного вЛэморканде?

Келтэн фыркнул:

— Все бароны воюют друг с другом, — доложилон. — Все королевство смердит похотливым желанием мести. Представь, войнаидет даже из-за пчелиного жала. Некоего графа ужалила пчела, и он не нашелничего лучшего, как объявить войну барону, у которого крестьяне содержалипасеку. Они воюют друг с другом уже целых десять лет.

— Ну, а еще что-нибудь происходит в Лэморканде? Болеезаслуживающее внимания, — уточнил Спархок.

— Все земли на восток от Мотеры наводнены земохцами.

Спархок быстро сел на краю кровати:

— Вэнион говорил, что Отт оживился и собирает силы.

— Отт занимается этим каждые десять лет, — бурдюкс вином перекочевал к Спархоку. — Наверное он делает это, чтобы не датьсвоим людям расслабиться.

— А чем земохцы занимаются в Лэморканде?

— Ничем таким, о чем стоило бы рассказывать. Они бродяти задают встречным множество вопросов. Представь, земохцы интересуютсясказаниями и преданиями. Почти в каждой деревне обязательно найдется два-три изних, я имею в виду земохцев. Они расспрашивают старух и угощают вином бродяг вдеревенских кабаках.

— Странно, — пробормотал Спархок.

— Вот почти точное описание занятий практически любогоземохца в Лэморканде. Здравый ум никогда не был там в почете, — Келтэнвстал. — Я пойду поищу что-нибудь вроде кровати. Притащу сюда, и мы стобой поболтаем еще о старых временах перед сном.

— Хорошо.

Келтэн ухмыльнулся.

— Например о том, как твой отец поймал нас на томсливовом дереве.

Спархок поморщился как от боли.

— Я старался забыть об этом в течении тридцати лет.

— У твоего отца, насколько мне помнится, была тяжелаярука. На весь остаток дня я потерял всякий вкус к жизни, а от слив к тому жерезало в животе. Ладно, я скоро вернусь, — он повернулся и вышел из кельи.

Возвращение Келтэна радовало Спархока. Они вдвоем выросли вдоме его родителей в Димосе, отец Спархока взял на воспитание Келтэна послетого, как его родители и вся семья погибли, и двое мальчиков провели в домеСпархоков годы до принятия послушничества в Главном Замке Ордена в Димосе, такчто они были друг для друга даже больше, чем братья. Правда, Келтэн бывал поройрезок и грубоват, но это все было мелочи, а главное состояло в том, что дружбус ним Спархок считал одной из тех вещей, что ценятся в жизни превыше всего.

Спустя некоторое время Келтэн возвратился, волоча за собойкровать, точно такую же, какая стояла в келье, и они долго лежали в тускломсвете свечи, вспоминая минувшее.

Рано утром они поднялись и облачились в одеяния, которыепандионцы носили в своих обителях — поверх кольчуг — длинные темные хламиды скапюшонами, прикрывающими верхнюю часть лица. Ловко уклонившись от присутствияна утренней службе в храме, они отправились на поиски женщины, обучавшей уже неодно поколение пандионцев секретам премудрости и магии.

Они нашли ее за утренней чашкой чая.

— Доброе утро, Матушка, — приветствовал ее спорога Спархок. — Ты не будешь возражать, если мы присоединимся к тебе.

— Вовсе нет.

Келтэн преклонил перед Сефренией колени и поцеловал ее руки.

— Прошу благословения, Матушка, — сказал он.

Она улыбнулась и мягко взяла в руки его лицо, произносяблагословение на языке стириков.

— После этого я всегда чувствую себя просто зановородившимся, — сказал Келтэн, поднимаясь на ноги. — Хотя, честноговоря, я даже не понимаю всех сказанных тобою слов.

— Я вижу, вы решили не посещать храм этим утром? —с укоризной спросила друзей Сефрения.

— Наше отсутствие на одной службе вряд ли будет большимрасстройством для Бога, — пожал плечами Келтэн. — Кроме того, янаизусть помню все проповеди Вэниона.

— Какое еще озорство вы запланировали насегодня? — поинтересовалась Сефрения.

— Озорство? — удивленно переспросил ее Келтэн.

Спархок рассмеялся.

— Действительно, мы вовсе не собирались сегодняозорничать. Мы просто хотели заняться одним неотложным делом.

— Там, в городе?

Спархок кивнул.

— Единственная проблема состоит в том, что нас слишкомхорошо знают в Симмуре. Мы надеялись, что ты могла бы нам помочь с каким-нибудьмаскарадом.

— Вы что-то не договариваете, — Сефрения строгопосмотрела на утренних визитеров, — я все-таки хотела бы узнать, в чемзаключается ваша затея.

— Мы думали поискать там одного старого знакомого,человека по имени Крегер. Он знает кое-что, чем просто обязан поделиться снами.

— И что же именно?

— Он знает, где находится Мартэл.

— Крегер не расскажет вам этого.

Келтэн похрустел суставами, вызвав звук, который невозможнобыло слышать без содрогания.

— Не хочешь ли ты заключить с нами пари, Сефрения?

— Когда же вы оба повзрослеете? Вы так и осталисьдетьми.

— И, наверное, поэтому ты так нас любишь,Матушка, — улыбнулся Келтэн.

— Так ты можешь посоветовать нам какой-нибудь способмаскировки? — спросил Спархок.

Сефрения посмотрела на них, поджав губы.

— Я думаю, из вас бы получились хорошие придворный сослугой.