— Нет… погодите, не надо, — раздался слабый голос, и они увидели, как скелет Харви, про которого они уже забыли, успев восстановиться, натягивает на себя треуголку, — я понимаю, что он сам первый на вас напал, и вы защищались, и вы имеете право на трофей. Но, прошу вас, не убивайте его.

— Ты сдурел, скелет? — возмутился Бреннер, — с чего мы должны его щадить? Мало того, что он бы нас убил, мало того, что он тебя едва не убил — ты вообще слышал, что он хотел сделать с моим хозяином? Он хотел оставить его себе, как трофей, чтобы каждый день откусывать от него кусочек и насиловать между перерывами! В адрес своего хозяина я не то, что таких действий — я даже таких мыслей не потерплю! С учётом этого пусть скажет спасибо, что мы позволяем ему просто умереть и отправиться на перерождение!

— Да в этом-то и дело! — в отчаянии сказал Харви, впрочем, никак не мешая Бреннеру попирать Бакуса ногой, — он покинул Пантеон Монстров Пришибленного Председателя! И потому если вы его убьёте — он не возродится! Я понимаю, что он повёл себя отвратительно, я понимаю, что он не заслуживает оправдания. Но всё же… если вы его убьёте — то убьёте навсегда! Ты же знаешь, гном, какая это пытка! Ты же знаешь, каково это: ходить по самому краю и знать, что есть ошибки, которые тебе даже Система не простит.

— Ну… — гном, хоть и не перестал с неприязнью смотреть на акулу, но отпустил его и сделал два шага в сторону, — я… я не знаю. Ты, прав, скелет… мне трудно обречь кого-нибудь на подобное. Так что, — он виновато посмотрел на Сарефа, — прости парень, но тут выбор только за тобой. Если ты готов простить этой твари то, что она хотел сделать тебя куском мяса, который можно бесконечно жрать и иметь в задницу — тогда ладно. Если же нет — всего одно твоё слово, и я решу эту проблему быстро и безболезненно…

Сареф, перед которым предстал такой выбор, не знал, что и думать. С одной стороны — до него только сейчас начало доходить, что за судьба его ждала, если бы они сейчас проиграли. Фактически — тот же плен, в котором он жил в клане всю свою жизнь. Только ещё более мучительный и унизительный. И при одной только мысли, что его жизнь могла бы закончиться именно так, Сарефа начинало колотить от бешенства. Да, жизнь за пределами клана непроста, есть вещи, которые приходится терпеть, есть то, что приходится терпеть, стиснув зубы, чтобы добиться своих целей. Но есть вещи, прощать которые никак нельзя! И это была как раз одна из таких вещей. В голове снова встала сцена двухлетней давности, когда служанка под благовидным предлогом подготовки члена клана к взрослой жизни наглядно показала ему, как и откуда берутся дети. Не особо при этом интересуясь, что сам Сареф по этому поводу думает. И едва он только думал о том, что этот вонючий монстр делал бы с ним такое каждый день, у него перед глазами вставала кровавая пелена.

Проблема в том, что отправить на перерождение было бы отличным наказанием за подобный проступок. Теперь, когда Сареф знал, что чувствует перерождающийся, он был согласен с тем, что страх смерти — достаточно суровое наказание. Но вот убивать навсегда… Перед глазами снова предстал мёртвый демон, которого убил Мёртвый Король воров. Убитый навсегда. Безо всякого второго шанса. И какую бы сейчас Сареф не испытывал ненависть к Бакусу, он не чувствовал в себе сил приговорить его к окончательной смерти. Потому что для него это будет точка невозврата… В голове сам собой вспомнился разговор с Пришибленным Председателем. Тот, когда говорил о жажде Сарефа к Системным знаниям, тоже упоминал точку невозврата. И хотя он явно имел в виду другое, Сареф ощущал, что эти ситуации похожи. Потому что от его принятого решения тоже могла случиться определённая точка невозврата.

— Ладно, — сделав глубокий вдох и возвращая контроль над эмоциями, сказал Сареф, — оставь его в покое, Бреннер. Пусть живёт.

— Ты что, просто так готов его простить? — изумился Бреннер.

— Нет, — покачал головой Сареф, — я его не простил, и прощать не собираюсь. И если увижу его ещё раз — то убью сразу, не раздумывая. Но, если вспомнить все наши последние похождения… Все нейтральные монстры, которых мы до этого встречали, проявили к нам небывалую доброту. Которую проявлять были совершенно не обязаны. И Магмовый Арбалетчик, и Пришибленный Председатель, да даже Мёртвый Король воров. И я совершенно точно знаю, что Председатель за него вступился бы. Так что исключительно из уважения к нему — я оставлю его в покое на этот раз. С искренними пожеланиями, что мы с ним больше никогда не увидимся.

— Спасибо, — скелет Харви снял треуголкиуи прижал её к рёбрам, склонив череп, — даже это намного больше того, на что мы могли бы рассчитывать.

Натянув после этих слов обратно свой головной убор, он подошёл к Бакусу и, вызвав из небытия красный пузырёк, поднёс его к пасти акулы.

— Давай, пей! — приказал он.

— Свали в бездну, урод! — прошипел в ответ Бакус, — имел я тебя в задницу!

— У меня уже задницы нет, придурок, — фыркнул скелет, — давай, пей, не упрямься!

— Глазницы есть, — мстительно ответил Бакус, — туда и поимею, и в одну, и во вторую!

Бреннер, слушавший этот диалог, хрюкнул от смеха. Сареф же, на лице которого не было даже намёка на улыбку, равнодушно сказал.

— Уважаемый, вы задерживаете нашего проводника. Так что или пей зелье, или я сейчас сам тебя вылечу!

— Да, щас! — Бакус неожиданно рванул и, поднявшись на ноги, выхватил пузырёк и залпом осушил его, — чтобы ты трогал меня своими гнилыми умениями? Да после такого я сам в пропасть прыгну!

— Вот и молодец, — терпеливо сказал скелет, — а теперь сиди здесь и жди тут. Я этих двоих доведу до Джибена и через три дня приду обратно. После чего вместе пойдём к Председателю.

— Конечно, пойдём, — ядовито ответил Бакус, — у него же такой повод появился почитать мне нотации.

— Слушай, мы тебе уже десять раз говорили! — разозлился Харви, — ты не должен приходить на каждое собрание, ты не обязан работать вместе со всеми! Но хотя бы будь в пределах досягаемости! Мы должны держаться вместе, особенно сейчас, когда…

— Да понял я, понял, — прорычал Бакус, — проваливайте уже отсюда!

Сареф и Бреннер позволили пропасть своему оружию, давая понять провожатому, что они готовы. Харви, убедившись, что Бакус выпил зелье полностью, поднялся на ноги и подошёл к своим подопечным. Но едва они собрались уходить, как их снова окликнул Бакус.

— Нет, так не пойдёт! Стой, мальчишка!

— Что такое? — раздражённо спросил Сареф, оборачиваясь, — тебе всё ещё мало?

— Нет, как раз достаточно, — хмыкнул монстр, оказавшись совсем рядом, — и не думай лишнего: я ненавижу тебя так же, как и любого наземного стервятника, и твоя притворная жалость ничего не меняет.

— Нет никакой жалости к тебе, болван, — сквозь стиснутые зубы ответил Сареф, — мне жаль лишь Председателя, которого огорчит твоя смерть.

— Да, да, рассказывай больше, лгун, — прорычал Бакус, — осанка, знания, манера речи, поведение — всё выдаёт в тебе кланового выродка! Так я и поверил, что ты в состоянии кого-то пожалеть…