Ладно, я вроде бы ничего криминального не натворил:улыбался, читая надписи, не льстил себе, не особенно-то и тряс стариной,дефекалил куда надо, а не мимо…

Сергей в соседней комнате приглаживал перед зеркалом волосы.Круглое лицо блестело, он успел умыться, но морда кислая, словно принялuninstall для желудка.

Поинтересовался, не поворачивая головы:

– Ну что, валим обратно?

Я сказал осторожно:

– А нельзя ли на этом и закончить? Для меня. Честно, яне люблю работать, но для меня компы – не работа.

Он хмыкнул:

– А шашлычки жрать и водочку пить – работа?.. Тыправ, для меня это тоже бывает работой. Гады, такое дело ухитряютсяиспакостить! Лады, как скажешь. Конон велел, как только скажешь, отвести тебя воператорскую.

По дороге из туалета я спросил:

– А что стряслось? Неужели с его деньгами трудно найтитолкового программиста?.. Все-таки я не совсем то, что он говорит. Он мог быпригласить кого-то с рекомендациями.

Сергей, всегда скорый на ответ, помялся, развел руками.

– Не знаю, как тебе и сказать. Если бы приглашали токаря, тонаш Конон способен заполучить самого лучшего. А вот с программистом… Чтотакое самый лучший? Который программирует лучше всех или которому доверяешь?

Я ощутил неприятный холодок.

– Мне что, тоже иметь дело с какими-то тайнами? Честноговоря, я предпочел бы от них подальше.

– Вот и держись, – посоветовал он. – Ноподозревать тебя все равно будут. Теперь же все завязано на эти чертовы компы!А мы в них ни хрена не смыслим. Приходится доверяться вслепую… Здесьцарствовал Валёк, хороший парень, сынок какого-то знакомого Конона. В самомделе, хороший парень! Уйма анекдотов, не дурак по бабам, пил как лошадь… дажекак конь, на работе особенно не мудохался… Мы ж проверить не можем, делает ончто-то с этими компами или нет!.. Сейчас он в очередном запое. Вот Конон иозверел, велел передать другу, что он его сынка увольняет, пусть не обижается…И вообще пусть лучше не появляется на глаза.

Он вывел меня в главный холл этого особняка, откуда можно вправое и левое крыло, а также наверх, вон две анрыльи лестницы, широкие, как напирамидах ацтеков, ковровые дорожки ручной работы…

Там наверху вдоль стены картины в дорогих рамах, я мимотаких точно ходил в Resident Evil, в Alone in the Dark, да и в десятке других,фантазия строителей убогонькая, хотя True Colors в тридцать два бита, разрешениеза тысячу шестьсот, зато монстры попадаются – дай боже, зашибись…

Нет, явная эклектика: лестницы и переходы анрыльи, но стеныявно из третьей кваки… Мои пальцы стиснули невидимую мышку, а указательныйпалец приготовился нажать на правую кнопку, в то время как пальцы левой рукиготовы стрейфить, избегая летящих прямо в меня гранат…

– Нам в подвал, – сказал Сергей буднично.

– Да-да, – согласился я. – Всегда все с подвала.Побродить в трубах канализации, отключить сигнализацию, побить гадов,подайкатанить, и потом уже наверх, к пульту уп­равления…

Сергей хохотнул.

– Круто! Но на этот раз пойдем сразу в центр.

– У тебя чит-коды? – догадался я. – Или вclip-режиме?

Мы шли по левому аппендиксу особняка, потом Сергей отворилмалоприметную дверь, оглянулся.

– Вроде мы с тобой одной жопы ягодицы, а ты слова такиенепонятные говоришь… Или у тебя что-то там наверху? Правильно, какая крыша нелюбит быстрой езды? Но теперь поздно пятиться: взялся за зад – не говори,что не рад. Верно?

– Верно, – согласился я убито.

Он сказал довольно:

– Молодец, яйцеголовый! Сразу видно, что ты умный… Умными, кслову о птичках, мы называем всех, кто с нами соглашается…

Лестница вела вниз почти такая же широкая, добротная, я потакой сто раз бегал в модах кваки. А дальше подземный холл, оттуда ведутеще две двери. Сергей на ходу вытащил из кармана ключи.

Говорят, в советское время, когда с казнокрадством боролись,ворье строило вроде бы обшарпанные домишки, а уже внутри обделывали самымиценными породами дерева, к тоже же под землю загоняли еще два-три этажа, гдебыл самый-самый писк…

Здесь от чужих глаз не прятались, хотя и напоказ богатствоне выставляли. Чувствуется добротность, особняк чем-то похож на самого Конона.Такой же устойчивый, крепкий, здоровый.

Сергей дверь отпер с такой легкостью, словно та вообще былане заперта. Я шагнул… и еще с порога уловил, что в этой огромной комнатеглавное сокровище. Здесь не просто компы, а Компы! Я не видел, что там подкожухами, но уже чуял, что все брандовское, хай-эндячье.

Еще ни к чему не прикасаясь, я обвел взглядом комнату.

– Знаешь, Сергей… Скажу честно, нравится мне это богатство.Компьютерное, ессно. Но страшновато, понимаешь?

– Понимаю, – ответил он. – Я побывал в твоейшкуре, понимаю. Под лежачий камень мы всегда успеем!

Я покосился на него удивленно. Трудно представить, чтоэтот накачанный здоровяк владеет каким-то еще языком, кроме сленга и бородатыханекдотов.

Он понял мой взгляд, кивнул.

– Я не всегда был таким вышибалой. Два года назад я ещебыл неплохим офицером в… одной особой части. Словом, решай сам. Сейчас ещеотказаться не поздно.

– Наверное, все-таки откажусь. Голова дороже.

Он кивнул с сочувствием.

– Ты прав. Всякому хочется дожить до старости. Хоть бедным,но до старости. А крутая жизнь всегда как с гранатой за пазухой!

Взгляд Козаровского сверлил мне спину, как остро отточеннымсверлом, а Сергей разве что не держал за локоть, как заключенного. Я шелсмирно, слыхивал про шаг – влево, шаг – вправо – попытка кбегству, стреляют без замены штрафом.

Конон увидел нас, Сергей явно уловил какой-то знак, я ощутилкрепкие пальцы на локте. Мы остановились, Конон подошел, развел руками.

– Пусть развлекаются. Зачем им наши заботы… Ну что скажешь?

Я пожал плечами.

– Даже не знаю, что сказать…

Он поморщился.

– Говори, как есть. Мне кажется, ты, если не разбираешься влюдях… как в компах, то хотя бы что-то чувствуешь. И должен понять, чтомне можно… даже надо говорить правду.

А то пальцы молотком, подумал я тоскливо, но изнутрирвалось то, что остановить бывает очень трудно. Я хотел смолчать, ноизнутри продралось наружу и каркнуло громко и отчетливо:

– Компы великолепные. Высшего класса!.. Только редкостныйдурак покупает такие компы. Нет, даже лох в помеси с придурком. Лох, таксказать, в законе.