Интересно, а что у Риты с личной жизнью?

Николай обошел парк по периметру, приблизился к главному входу.

– Добрый день, Николай Борисович, – почтительно произнес охранник, который уже знал начальство в лицо.

– Добрый, Геннадий. Как работа?

– Да ничего, Николай Борисович.

– Есть какие-то замечания, мысли? Как с другими сотрудниками приходится контактировать, нет ли в коллективе конфликтов?

Геннадий замер, внимательно глядя Николаю в глаза. И вдруг сказал негромко:

– А есть конфликты. С Маргаритой Сергеевной.

– Да, и в чем проблема? – мгновенно подобрался Николай, словно охотничья собака, в первые же минуты охоты напавшая на след.

– Больно много воли взяла. Указания мне дает. Просит безбилетников пропускать… А мы тут все, поди, на доходы от билетов живем! – мрачно произнес Геннадий. – Разоримся скоро.

– Гм… – Николай задумчиво почесал нос. – Это ты молодец, Геннадий, что остаешься неравнодушным сотрудником. Я разберусь. Впредь без билетов никого не пропускай.

Николай развернулся, собираясь продолжить свою инспекцию по саду. Но вспомнил кое о чем:

– Да, вот еще, Геннадий. Ты мне скажи, что там с личной жизнью у Маргариты Сергеевны? Ты не в курсе, случайно? Мне нужно знать о своих сотрудниках всё…

– Да отчего же не в курсе, очень даже в курсе, – осклабился Геннадий, показав железные зубы. – Маргарита Сергеевна замуж собиралась, но аккурат перед самыми майскими со своим женихом разругалась, и свадьба ее медным тазом накрылась. Вот отчего она нынче лютует, поди. От женской неудовлетворенности. А жених ее известный красавец и спортсмен, видный такой, одно лицо с Аленом Делоном – все говорят. Но бабни-ик… – Охранник безнадежно махнул рукой.

– Понятно, – коротко кивнул Николай.

Дома мужчина рассказал матери, которая переехала в Терлецк вместе с ним, о своем первом дне в качестве директора в ботаническом саду. Упомянул о Рите и о том странном впечатлении, которое произвела на него бывшая возлюбленная, – смесь наглости, кокетства и вызова. Поделился своими опасениями – не начнет ли Рита интриговать против него?

Надо сказать, у Николая были прекрасные отношения с матерью, Дианой Михайловной. Мать и сын, словно старые друзья, никогда ничего друг от друга не скрывали, делились своими мыслями и мечтами. Но при этом маменькиным сынком Николай себя никогда не чувствовал.

Диана Михайловна была женщиной тонкой и деликатной, в свои семьдесят все еще хранила остроту ума, обладала превосходным чувством юмора. Она никогда не давила на сына, никогда ему не указывала, выбрав роль советчицы и друга.

Она родила сына достаточно поздно, в сорок лет. Старшей сестре Николая, Инне, исполнилось уже сорок пять, так что разница между ней и младшим братом была ощутимой. Таким образом Николай всю свою жизнь провел среди взрослых, мудрых людей, и потому, возможно, его все время тянуло в науку.

Инна была замужем, у нее росли дети. Злате было двадцать два года, Ефрему – восемнадцать. Студенты-отличники, замечательные ребята.

Вообще вся семья Бортников отличалась особой дружностью. Они часто собирались вместе, всегда помогали друг другу. И никогда не ссорились, разве что только спорили, но даже в пылу дискуссий не теряли уважения к противоборствующей стороне.

Возможно, именно поэтому Николай до сих пор и не нашел себе достойной подруги. Ведь мало кто из современных девушек мог влиться в их дружную, интеллигентную семью.

– Не начнет ли эта Рита интриговать против тебя? – со вздохом повторила его слова мать. – Ох, Ники, возможно, что и начнет. Говоришь, она изменилась, теперь всюду свой нос сует, дает другим сотрудникам указания? Наверняка мечтала занять директорское место. Собственную свадьбу расстроила? Значит, она особа властная. Хочет манипулировать людьми, контролировать их. А если что не по ней – посылает всех вон. Если бы женился на ней тогда… Не знаю, может, ты и был бы счастлив. Сейчас много мужчин живут под каблуком у жены и весьма довольны, – со смешком произнесла Диана Михайловна.

– Ох, мама, я не из их числа… – возмутился Николай. – В рабстве счастливых нет. Лучше уж оставаться холостым, чем под каблуком…

* * *

Евдоким все последние дни после майских праздников занимался делами, которые были связаны с товарными знаками. Порой бывает, что две фирмы, а то и больше, хотят зарегистрироваться под схожими товарными знаками. И тут кто первый из фирм подал заявку на регистрацию – тот и успел. Поэтому в этом вопросе практически все зависело от оперативности юриста, оформлявшего заявку.

На некоторое время Евдоким словно выпал из реальной жизни, занимаясь своими рабочими проблемами. Думал только о работе. Да и дома появлялся не часто, пропадая целыми днями в Москве, где располагалась юридическая контора, в которой он трудился.

Обычно Элла сердилась, когда муж долго отсутствовал, но сейчас, кажется, взрыва быть не должно. Перепады настроения у Эллы случались не столь часто, а перерывы между ними весьма значительные. Последний взрыв случился совсем недавно, в конце апреля, а значит, до следующего еще далеко. Кроме того, жена клятвенно пообещала, что больше не станет устраивать скандалов. Но, как оказалось, мужчина ошибся в своих расчетах.

В середине мая, пятнадцатого числа, Евдоким с успехом закончил сразу несколько дел. Это событие они отпраздновали с коллегами в ресторане. О том, что он задержится, мужчина предупредил свою супругу заранее (и не единожды). Говорил также и о предстоящем банкете. Так что никакого беспокойства в семье и быть не могло…

В половине второго ночи Евдоким подъехал к дому на такси. Не пьяный, скорее в приподнятом настроении, бодрый и счастливый. Прошел в подъезд, поднялся на свой этаж и принялся открывать дверь – а замок-то и не открывается. Причем он еще днем позвонил Элле: просил не оставлять ключ в замке – иначе придется звонить и будить… «Забыла», – констатировал со смешком Евдоким, стоя у двери.

Надавил на кнопку звонка. В квартире раздалась резкая трель, а за ней – тишина. Шагов не слышно. Евдоким позвонил еще раз… И еще. И еще. «Господи, ей плохо! – похолодел вдруг Евдоким. Вдруг она сейчас в обмороке?!» Он знал, что из-за вегето-сосудистой дистонии Элла иногда страдает небольшими головокружениями. Вроде бы не самое тяжелое заболевание, но кто знает… Надо обратиться в «Скорую», вызывать спасателей, вскрывать дверь… Или Элла спать легла с берушами? На всякий случай Евдоким набрал номер мобильного телефона жены. Гудки, и сразу же недовольный голос Эллы:

– Чего тебе?

– Уф… Слава богу, все в порядке! – обрадовался он. – Я уж о самом плохом стал думать… Открывай, жена. Я тут под дверью стою.

– И стой себе дальше. Ты на часы смотрел?

– Смотрел… – опешил мужчина. – Элла, детка, я же предупреждал. Открой, пожалуйста.

– Вот где был, туда и возвращайся.