– Николай, да ведь ты женат! – воскликнула она сослезами жалости и грустью во взгляде. – Мы не можем быть вместе. Мы неимеем права… Нам следует забыть…

– У меня давно нет жены – только одно название. И ты неможешь не знать об этом, даже из той малости, что я тебе успел рассказать. Тыне могла этого не почувствовать. И я готов поклясться чем угодно, что никогдапрежде не позволял себе ничего подобного… А ты – первая женщина, которую япо-настоящему полюбил. Мне кажется, что мы с Мери никогда не любили друг друга.Не любили так, как сейчас. Анна, поверь мне, клянусь… я ей ненавистен!

– Но может быть, ты все же сильно заблуждаешься на еесчет? Может быть, все еще можно спасти, если вы вместе переедете вАнглию? – Анна в глубокой задумчивости мерила шагами гостиную и была такнапугана и расстроена, что Николай снова стал бояться, что может ее потерять. Ав следующий миг она повернулась к нему лицом и произнесла именно те слова, чтострашили его сильнее всего, даже сильнее признания в том, что она его не любит.

Ведь он безошибочно угадал ее любовь в ответном поцелуе. Онаиспытывает то же, что и он, как бы ни страшилась этой правды. – Николай,мне надо немедленно вернуться в Санкт-Петербург. Ты должен оставить меня. Ябольше не имею права здесь находиться.

– Тебе нельзя сейчас возвращаться! Ты все еще слишкомслаба, чтобы спать на сквозняке в своей жалкой казарме, и уж тем пачетанцевать! Тебе еще несколько месяцев нужен особый уход, иначе ты обязательнозаболеешь опять! И вряд ли тебе снова посчастливится выжить! – И онвзмолился со слезами на глазах: – Ну пожалуйста, не уезжай! – Было ясно,что Николай до смерти боится этой разлуки.

– Но я не могу остаться рядом с тобой… ведь теперь внаших сердцах похоронена страшная тайна, смертный грех, и наказание будетпросто ужасным!

– Да я и так наказан, наказан пятнадцатью годами своейжизни! Ты не вправе обрекать меня на такую пытку навечно!

– Чего же ты от меня хочешь? – Она вскинула нанего глаза и в ужасе зажала руками рот, словно заранее пугаясь того, что можетуслышать.

– Я хочу, чтобы ты знала: я готов на все. Я брошу жену,уйду из дому… все, что угодно, лишь бы быть вместе с тобою, Анна!

– Нет, не смей даже думать об этом! Я не вынесу, еслииз-за меня ты совершишь нечто ужасное… Подумай хотя бы о детях, Николай! –При этих словах из ее глаз брызнули слезы, но и сам Николай не замечал, чтоплачет.

– Я думал р них без конца, с того самого дня, каквстретил тебя. Но ведь они уже почти взрослые. Одному двенадцать, другомучетырнадцать – они скоро станут жить самостоятельно, и я не в силах ради нихобрекать себя на вечную муку с нелюбимой женщиной… и бросить ту единственную,которую люблю… Анна, я умоляю, не покидай меня… останься со мной… Мы обо всем договоримся,вот увидишь… И я не стану делать ничего вопреки твоей воле!

– Ну, тогда ты больше не будешь об этом говорить.Никогда. Нам обоим придется постараться забыть все, что было здесь сказано.Твоя жизнь – тут, в Царском Селе, рядом с императорской семьей и твоимиблизкими. А моя жизнь – там, в Санкт-Петербурге, в балетной школе. Я не вправепринадлежать тебе, я не распоряжаюсь собственной жизнью, чтобы пожертвовать еюради тебя. Моя жизнь навсегда отдана танцу – пока я смогу выходить на сцену. Нуа потом я посвящу себя детям, как это сделала мадам Маркова.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что танцовщица должнабыть монахиней? – Он впервые слышал такое, хотя и знал, что Анна ещеникогда не влюблялась и не была близка с мужчинами. Девушка сама призналась емув этом в одном из разговоров.

– Мадам Маркова считает, что жизнь в угоду мужчинеотвратительна. Шлюха никогда не поднимется до великой танцовщицы.

Столь откровенная грубость покоробила Николая.

– Анна, но ведь у меня и в мыслях не было предлагатьтебе стать шлюхой! Я хотел признаться тебе в любви и предложить выйти за меня,как только Мери даст мне развод!

– А я не могу на это пойти! Мое место на сцене! Там всямоя жизнь, это все, что я знаю, все, ради чего рождена на свет! И я не позволютебе разрушить свою жизнь!

– Ты рождена, чтобы любить и быть любимой, как и всемы! Чтобы жить вместе с мужем и детьми, которые будут заботиться о тебе! А недля того, чтобы до старости танцевать в холодных, пустых залах, выламываясуставы и рискуя свернуть себе шею, пока тело не откажется тебе служить! Тыдостойна большего, и я готов все это тебе дать!

– Но ты не можешь этого сделать, – снова сотчаянием повторила Анна. – И не имеешь права этого хотеть. Что, если Мерине пожелает дать тебе развод?

– Она будет только счастлива возможности вернуться вАнглию! И за свою свободу с охотой подарит свободу мне!

– А как же огласка? Подумай, ведь император ни минутыне станет держать тебя при дворе! Ты попадешь в опалу, станешь отверженным!Нет, я не позволю тебе совершить такое безумство! Ты просто должен меня забыть!

– Я забуду обо всем, что было сказано нынчевечером, – с запинкой произнес он, – если ты пообещаешь остатьсяздесь. Я никогда не позволю себе ни единого лишнего слова. Ты можешь смелоположиться на мое обещание. – Обещание, дать которое было для него едва лине равносильно смерти.

– Хорошо. – Она тяжело вздохнула и отвернулась, иНиколай с болью в сердце смотрел на ее поникшие плечи, больше всего желаяобнять и утешить Анну, но понимая, что делать этого нельзя. Девушка выгляделарасстроенной и удрученной, однако явно терзалась не так сильно, как самНиколай. – Я подумаю, стоит ли мне остаться, – добавила она,по-прежнему глядя в сторону. Она не смела обернуться. Она все ещеплакала. – А теперь вам лучше уйти.

Николай не видел, как горестно скривилось ее лицо при этихсловах. Зато ее спина снова гордо выпрямилась, а головка решительноприподнялась, так что дивные волосы черным каскадом рассыпались по плечам. Емуснова до боли захотелось обнять и приласкать Анну.

– Доброй ночи, Анна, – промолвил он голосом,исполненным невысказанной любви и страдания.

Через минуту она услышала, как хлопнула входная дверь, итолько тогда обернулась и дала волю слезам.

Анна не хотела верить в то, что сейчас случилось, вуслышанные ею признания, но в то же время чувствовала в душе ответную любовь –и это было хуже всего. Ведь Николай был женат, и ради собственного счастья онане должна позволять ему пускать под откос свою жизнь и карьеру и терять семью.Она слишком любила его, чтобы обрекать на такое. А кроме того, она не имеетправа пренебрегать своим долгом перед школой. За двенадцать лет она хорошоусвоила слова мадам Марковой. Наставница постоянно повторяла, что Анна наделенанеобычным талантом, что она не такая, как остальные балерины, что ей не нужнымужчины, что она должна сохранять чистоту тела и души, чтобы жить в искусстве идля искусства, и тогда танец станет единственно важной для нее вещью – как ибыло до сих пор. Однако теперь, после встречи с Николаем, ей стало ясно, что насвете существуют и другие ценности. И что она могла бы стать невероятносчастливой, если бы жила вместе с ним, но только не такой ценой. Она не хочет,чтобы ради нее он пожертвовал самым дорогим.