Николай лишь молча, угрюмо покачал головой. В свое время оннепременно постарался бы уговорить Мери, упирая на то, что отказ будетвыглядеть грубо и непочтительно. Но теперь ему было все равно, и Анна отличнознала почему. Она уже решила про себя, что позволит ему один или два разапригласить ее на танец, – разве в этом будет что-то плохое? С тогорокового вечера, когда Николай объяснился в любви, прошло уже целых две недели.Острота переживаний притупилась и подернулась дымкой памяти. Они снова сталихорошими друзьями, и не более, так чего же ей бояться?

– Конечно, она не захотела, – ответил наконецНиколай. – Она терпеть не может балы… а заодно и все остальное, не имеющееотношения к лошадям!

Тут он поспешил сменить тему и с лукавой улыбкой рассказал,что Алексей описывал ее туалет как «очень миленький». Вряд ли это определениемогло подготовить Николая к тому, что он увидел перед балом, когда Анна вышла кнему из своей спальни в белом атласе с золотом и соболями. Она показалась емунастоящей королевой в естественной короне из искусно уложенных темных локонов.В ее ушах мягко светились жемчужные серьги – все, что осталось у нее на памятьот матери. Как хорошо, что в свое время она решила прихватить их с собой!

От одного взгляда на нее у Николая захватило дух, он онемелот восторга. В глазах его стояли слезы счастья, и ему оставалось лишь молиться,чтобы Анна не заметила их.

– Ну как, сойдет? – нетерпеливо спросила она так,как спрашивала когда-то у своих братьев.

– У меня нет слов! Никогда в жизни не видел такойкрасавицы!

– Ох, ну что за глупость! – смущенно улыбнуласьАнна. – Но все равно – спасибо. Это красивое платье, правда?

– Правда, когда оно на тебе!

Он не мог оторвать взгляда от тонкой девической талии, отнебольшой изящной груди, приоткрытой лишь самую малость, без малейшего намекана вызов или вульгарность. Впрочем, вульгарность вообще мало вязалась с еечистым, открытым лицом, и трудно было выбрать для нее более подходящегокавалера, чем статный и серьезный Николай в строгом черном фраке.

С подчеркнутой почтительностью он проводил свою даму вЕкатерининский дворец. Екатерининский дворец также находился на территорииЦарского Села, но был намного просторнее и роскошнее, чем Александровский, вкотором обычно жила семья Николая Второго. Когда не предвиделось особоторжественных мероприятий, подобных сегодняшнему балу, по желанию государыничасть Екатерининского дворца использовали под госпиталь, чтобы разместить в немраненых солдат. Дворец возвел когда-то сам великий Растрелли, его перестроилаЕкатерина Великая, и теперь он поражал взор своим великолепием, вознося высоков небо сверкавший золотом купол.

Красота Анны не потускнела даже перед роскошью придворныхтуалетов и блеском самоцветов и бриллиантов. Она стала настоящей сенсацией.Всем не терпелось узнать, кто она такая, откуда взялась и почему до сих порскрывалась от света. Кое-кто из самых надменных юных аристократов вполнеискренне принял ее за принцессу крови. Все были потрясены ее изысканными,воистину королевскими манерами и речью. Но прежде всего Анна сочла своим долгомпоблагодарить государыню за оказанную ей честь и этот великолепный наряд.

– Вам придется оставить себе это платье, милая. Никомуиз нас не удастся носить его с таким изяществом! – И Анна увидела, чтоцарица говорит с ней от чистого сердца, и в который раз была тронута ееблагородством и щедростью.

Обед на четыреста персон накрыли в Серебряном зале. Послеобеда мужчины ненадолго удалились в знаменитую Янтарную комнату, и вскоре всеобщество пригласили проследовать в Большую галерею, где и начались танцы. Балудался на славу. И Анна впервые со времени болезни почувствовала настоящийприлив сил.

Еще бы – одно присутствие здесь можно было почитать засчастье! Да, эту ночь ей бы хотелось запомнить на всю оставшуюся жизнь – досамой последней мелочи.

Когда Николай повел ее в вальсе, ее сердечко невольнозатрепетало, но девушка упорно гнала от себя мысли о том, что было сказано двенедели назад. Эту главу из их жизни следовало считать прочтенной, и они ужеуспели перевернуть страницу. И Анна твердила про себя и старалась поверить, чтоотныне их связывает дружба, простая дружба, и ничего больше. Только почему-тоглаза кавалера, легко скользившего с ней в вихре вальса, повествовали осовершенно иных чувствах. Он явно был несказанно горд танцевать вместе с ней, иего ласковая рука, привлекавшая партнершу ровно настолько, насколькотребовалось в вальсе, без слов говорила ей все, о чем молчал Николай.

Даже император, следя за прекрасной парой, не удержался отзамечаний.

– Кажется, наша милая плясунья совсем околдовалаНиколая, – шепнул он на ухо жене.

Впрочем, в его тоне не было и намека на осуждение илиязвительность.

– По-моему, это не так, дорогой, – возразилаимператрица. Уж она-то видела их гораздо чаще и не замечала в поведении этойпары ничего, кроме дружеских уз.

– Какая жалость, что он женился на своей жуткойангличанке, – промолвил царь, а царица лишь улыбнулась в ответ. Она тоженедолюбливала эту чересчур чопорную даму.

– Я уверена, что он беспокоится исключительно оздоровье Анны, но не более, – твердо заявила императрица, проявляяпоразительную наивность.

– А она просто неотразима в этом платье. Наверняка этоиз твоего гардероба?

Хозяйка бала нарядилась в этот вечер в чудесное платье изалого бархата, и тяжелое ожерелье из огромных рубинов – фамильная драгоценностьдома Романовых – было очень ей к лицу. Императрица была чрезвычайно красивойженщиной, и Николай Второй обожал свою супругу. Оба были счастливы оттого, чтоему удалось вырваться домой и хоть на несколько кратких часов можно будетпозабыть о горе и тяготах войны.

– Вообще-то его шили для Ольги, но на Анне оносмотрится гораздо лучше. Я позволила ей его оставить.

– У нее прекрасная фигура. – Тут он с улыбкойпосмотрел на жену, мигом позабыв о гостях. – Но не лучше, чем у тебя,дорогая. А матушкины рубины смотрятся на тебе просто великолепно.

– Благодарю, – довольно улыбнулась императрица, ирука об руку они двинулись по залу, приветствуя гостей.

Бал прошел с большим успехом. И Николай танцевал с Анной всюночь напролет. Трудно было поверить в то, что совсем недавно эта девушка былана волосок от смерти – во всяком случае, сама Анна и думать забыла о недавнейболезни. Только далеко за полночь заботливому доктору удалось уговорить ееприсесть и передохнуть, пока она не дотанцевалась до полного изнеможения.Возбуждение и восторг были столь велики, что Анна не желала терять ни однойдрагоценной минуты этой чудесной ночи.

Николай принес своей даме бокал шампанского и подал свосхищенной улыбкой. Синие глаза юной балерины лучились счастьем, а нежнаягрудь так и притягивала взор. Доктор с трудом отвел глаза. Однако стоило сновапосмотреть на Анну, как он опять оказался под властью чар и послушно повел ее танцевать– еще более прекрасную и счастливую, чем прежде.