безраздельно завладеть моим вниманием, как он перестал играть роль типичного зазывалы и начал весьма обстоятельно рассказывать о Сахаре. Не бросал пыль в глаза, но говорил об особенностях дороги, мерах предосторожности в пустыне, о том, как вести себя с бедуинами. И чем больше он рассказывал, тем больше я понимал, что именно такой проводник нам нужен.

— Это действительно очень прекрасно, — я выразился словами Абделя и крепко пожал ему руку, скрепляя уговор. Тунисец выглядел польщенным. Если бы смуглая кожа могла розоветь, уверен, его щеки бы сейчас украсил румянец. Внезапно лицо Абделя приобрело крайне серьезное выражение.

— Восемь утра! — он выставил вперед указательный палец. — Завтра в восемь утра вы трое — внизу! Опаздывать нехорошо. Спать нехорошо. Сахара прекраснее сна!

— Да-да, Сахара прекраснее сна, — успокоил его я, похлопав по плечу. — Мы рано встаем. Мы не опоздаем, дружище.

Абдель прищурился и оценивающе посмотрел на меня поверх очков.

— Скажи мне, добрый гость, откуда идет твой род? — вдруг спросил он.

— Из Украины, — немного смутился я. Вряд ли в Тунисе знали о такой стране.

— Украина! Очень прекрасно! — воскликнул Абдель. Заметив скептический взгляд, уточнил: — Украина — не Италия! Гости из Италия спят много, ленивые гости. Гости из Украина — очень прекрасно!

Мы громко рассмеялись, на все лобби. Итальянцы действительно довольно ленивые. Учитывая, как много их приплывает сюда из Генуи, проводник явно знал, о чем говорил. Попрощавшись и пожелав «прекрасных снов» добрым украинцам, Абдель решительно направился к ресепшену. Наверное, давать указания, чтобы на всякий случай разбудили пораньше гостей из неизвестной страны.

Ровно в семь утра раздался громкий стук в дверь номера. Адам, любивший подольше понежиться в кровати, недовольно заворчал. Перевернувшись на другой бок, он с головой накрылся простыней и продолжил ворчать сквозь сон. Вова, который намного лояльнее относился к ранним подъемам, уже бодрствовал. Он легонько ткнул Адама в поясницу, чем, конечно же, вызвал его недовольство, и пошел открывать дверь.

В коридоре сиял белозубой улыбкой вчерашний ресепшионист.

— Доброе утро! Мистер Абдель просил передать, что через полчаса ждет вас в лобби.

— Какие полчаса? — Адам еле открыл глаза и оторвался от постели. — Сейчас семь утра, а ты говорил, нам нужно быть готовыми к восьми.

Я лишь развел руками. Ресепшионист сделал вид, что не услышал замечания или ему было все равно, и ушел, не дожидаясь ответа.

— Раньше выедем — больше увидим, — бодро заявил Вова, застегивая свой полностью упакованный рюкзак.

Нам с Адамом ничего не оставалось делать, кроме как поторопиться, собирая пожитки, со вчерашнего вечера разбросанные по номеру. Не портить же имидж украинских гостей в глазах тунисцев.

Кое-как собравшись, мы полным составом спустились в лобби. Бодрый Абдель, сияя, как новенький дукат, подбежал помочь нам с сумками.

— Добрые гости из Украины очень прекрасны! — он даже причмокнул от удовольствия лицезреть наши заспанные персоны. — Прошу извинить Абделя, я поднял вас раньше, но так надо. Вот увидите, вы не пожалеете!

Закинув по очереди наши рюкзаки в багажник старого «фольксвагена», проводник торопливым жестом указал нам рассаживаться по местам. На улице было темно, но на горизонте уже подрагивало нежное зарево рассвета. Минут через пятнадцать езды по сонному Хаммамету Абдель остановился возле единственной работающей в это время забегаловки. Вместо кухни — открытая жаровня, неподалеку расставлено несколько пластиковых столиков. Главное достоинство — великолепный вид на Бухту пиратов! Мачты старинных кораблей виднелись на фоне начинающегося рассвета и покачивались в такт волнам. Вдоль берега скромно примостились рыболовецкие суденышки, набитые снастями. А слева от нас возвышались песчаные стены древней Медины.

— Эта бухта десятилетиями была базой средиземноморских корсаров, и здесь пролилось немало крови, — заговорщицким голосом рассказал Абдель. — В тысяча пятьсот шестидесятом году Хаммамет осаждал знаменитый пират Драгут — гроза всех морей!

Вова тут же сделал несколько фото на телефон, Адам достал из рюкзака дрон.

— Нет-нет, добрый гость! — проводник активно замахал руками, говоря все так же — шепотом. — Не надо снимать. Не надо смотреть через искусственный глаз. Погляди, какой очень прекрасный рассвет настает! Насладись им без своих современных штучек.

Адам обескураженно спрятал дрон в рюкзак. А я почувствовал, как по моему лицу расползается улыбка.

Мы расселись вокруг пластикового столика, и хозяин забегаловки тут же вынес четыре порции тажина — горячего омлета с бобами, мясом и сыром. И кофе, божественный крепкий кофе, аромат которого тут же защекотал ноздри. Я с удовольствием откинулся на спинку стула, приготовившись смотреть лучший рассвет за все путешествие.

Погода в Африке переменчива, как настроение красавиц. Уже минут через десять мы были вынуждены впопыхах допивать кофе и забирать остатки завтрака с собой в машину. Начался самый настоящий шторм. Небо заволокло тяжелыми тучами, отовсюду так мощно загудело, будто пчелиный рой пролетел над головой, — и ка-а-ак ливануло! Абдель только пожал плечами, мол, ну бывает и такое.

— Дождь — это благословение Аллаха. Добрый знак в путь, — заверил он, воздевая открытые ладони к небесам.

— А дороги не размоет? — забеспокоился Адам. Его полумокрая темно-синяя рубашка прилипла к телу и обрисовала округлое пузцо, с которым он безуспешно пытался бороться диетами со старта кругосветки. Набриолиненная шевелюра опала, черные космы уныло свисали на лоб.

— Не надо беспокоиться. Я повезу вас хорошей дорогой. Доверьте это старому Абделю.

Движение на дорогах Туниса довольно сумбурное, но в целом не агрессивное, а машин не так много, тем более за городом. Первое, что бросалось в глаза, — огромное количество лежачих полицейских. Так как устанавливать их разрешено кому угодно и где угодно, то на такие бугры можно по невнимательности наскочить в каком-нибудь малозначительном поселке и остаться без колес. Хозяева лавочек и забегаловок в изобилии ставят их перед своими заведениями, иногда даже по несколько штук подряд, чтобы таким «ненавязчивым» способом обратить внимание водителей. Абдель тормозил заблаговременно и никогда не ошибался, будто у него в голове был встроенный радар на лежачих полицейских. Должно быть, тунисец знал каждый камешек, каждую выбоину дороги, ведущей в Сахару (а может, и всех дорог страны). При этом умудрялся на ходу выдавать краткие исторические справки по каждому городку, который мы проезжали.

Спустя несколько часов мы заехали в Кайруан. Абдель почтительно отметил, что именно отсюда взял свое начало ислам в Северной Африке. Он показал нам место, где можно вкусно поесть, а сам удалился, чтобы посетить мечеть Укба. Соблазнительные ароматы кускуса и чорбы подавили во мне порыв упасть старику-тунисцу на хвост и посмотреть заодно священное место тунисцев. Путь предстоял долгий, пожертвовать обедом я никак не мог. К тому же, важно было добраться